Крах черных гномов - стр. 17
– Я готов, – только и произнес.
Левицкий даже позы не изменил.
– Мне кажется. Александр Яковлевич, – начал он, – хотя мы и продумали, по нашему мнению, все, стоит еще раз проанализировать обстоятельства, при которых Кирилюк бросил свой ювелирный магазин и ушел в партизанский отряд…
– Говорите, говорите, я слушаю, – кивнул головой генерал, перелистывая бумаги в папке.
– Когда гестапо раскрыло тайник, которым пользовались подпольщики для связи с Кирилюком, они могли пронюхать и то, кем являлся на самом деле Карл Кремер…
Генерал нашел, что искал, и подал Левицкому несколько бумаг:
– Ознакомьтесь, Иван Алексеевич!
Подполковник читал, держа листки в вытянутой руке, обнаруживая свою дальнозоркость.
– О-о!.. – произнес он почти торжественно. – Это в корне меняет дело.
– Ознакомьте старшего лейтенанта, – приказал Роговцев. – Эти бумаги нашли в канцелярии шефа Львовского гестапо штандартенфюрера СС Отто Менцеля. Мне их передали совсем недавно.
Левицкий пододвинул листки к Петру. Это была докладная тайного агента гестапо Модеста Сливинского, по кличке Референт, о том, как он обнаружил партизанский тайник. Здесь же были протоколы допроса арестованного Евгения Степановича Зарембы. Правда, протоколами их можно было назвать лишь условно, поскольку все вопросы оставались без ответа.
Просматривая документы, Петро представил себе грязную, забрызганную кровью комнату и бородача, которого мучают эсэсовцы. Губы Кирилюка дрогнули, пальцы сжали бумагу. Генерал понимающе переглянулся с Левицким. Петро не заметил их взглядов. Он уже овладел собой и принялся за докладную Сливинского.
Гестаповский агент подробно описывал, как он заподозрил девушку, которая часто заходила в парадное на улице Ратушной, в результате чего обнаружил там тайник. Сообщал приметы девушки, и Петро отметил про себя: агент не лишен наблюдательности – даже походка и привычка Катруси размахивать правой рукой были подмечены на редкость точно. Однако из самой докладной и по заметкам на ней Кирилюк понял: гестапо потеряло след девушки и схватило только Евгения Степановича.
– Все ясно? – спросил генерал и, не ожидая ответа, продолжал: – Подытожим. Гестапо не знало ни фамилии, ни места работы, ни адреса Катри Стефанишной. Только приметы. Итак, с этой стороны позиция Карла Кремера безупречна, но его отъезд был преждевременным.
Петро заерзал на стуле. Роговцев взглянул на него:
– Я говорю «преждевременным», оценивая ситуацию с точки зрения сегодняшнего дня, и ни в чем не укоряю вас. Тогда ваше решение было правильным. Правда, теперь оно создает дополнительные трудности: имею в виду внезапное исчезновение Карла Кремера из Львова. Здесь наше уязвимое место…