Ковчег-Питер - стр. 29
Тики-тики-тики-тик.
Алиса стояла у окна. На стекле капли соединялись с каплями, росли и устремлялись вниз. Пустой двор придавило низким небом. Блестели жестяные горки, по поручням качелей бежали струйки воды. Туфли быстро промокли, занемели пальцы на ногах, и холод пробрался внутрь, ближе к сердцу. Маму можно ждать здесь. Думать о маме. И верить в чудо. Что вдруг окажется так: калитка вдалеке скрипнет, и к Алисе, улыбаясь и радуясь собственному сюрпризу, быстрым и легким шагом, не в силах унять нетерпение, почти побежит мама. Обнимет. Возьмет на руки и понесет, что-то спрашивая, пусть что-то пустое и неважное. Тепло и радостно.
Стекло морщилось. Заиграла музыка. Что-то толкнуло Алису. Развернуло. Поставило в пару. Кто-то играл на пианино. Послушные ритму колени подлетали кверху, голова закружилась от мелькающих по кругу вещей, мебели, окон. Рот открывался и закрывался, из него вылетали слова, которые Алиса не понимала, но которые выстраивались и сливались с другими словами, метались под потолком и наполняли музыкальную комнату. Алиса не могла понять, что это и зачем с нею это происходит. Но нужно быть послушной. Подчиняться всему этому заученному. Танцевать, не разбирая музыки, двигать руками и ногами, повторять раз за разом, так, как вчера, так, как завтра. Такие правила этого места. А правила нужно просто выучить. И научиться жить по правилам.
Тики-тики-тики-тик.
Алиса лежала в кровати, между простыней и одеялом, которые не давали ей согреться. Они словно забирали все ее тепло. Она свернулась, поджав колени к груди, обхватив себя руками. По стене бежала трещина. Она смотрела на нее широко раскрытыми глазами. Трещина вначале была совсем тонкая, но скоро стала расширяться и ветвиться, лопалась краска, и осыпалась штукатурка, из-под которой, перебирая быстро множеством своих ног, разбегались мокрицы, но ноги их путались между собой, мокрицы спотыкались и падали, и трещина настигала их и засасывала в себя. Алиса боялась мокриц, но совсем скоро стены затряслись, и кровать начала соскальзывать в трещину. А Алиса не могла пошевелиться, в ней не осталось больше тепла, вместо него внутри тлел только прозрачный лед. По коже расходились ледяные узоры, между пальцами нарастали ледяные иглы. Алиса протянула руку и заморозила трещину. Не надо больше бояться. Все забирает с собою холод. Сердце больше не бьется. Слезы уже не текут. Они отрываются от ресниц и поднимаются вверх. И они уже снег.
– Ты спишь? – Алиса услышала шепот с соседней кровати.
– Нет, – прошептала в ответ.
– И я нет.