Ковчег памяти - стр. 4

Губернатор опустил глаза, не в силах встретиться с ледяными взглядами Ищущих.

– Вы не оправдали доверия, – тихо, но четко сказал второй Ищущий – с темными волосами до плеч и неожиданно мягкими голубыми глазами. – Мы проведем расследование и выясним, насколько ваши действия были разумны и правильны. И примем решение.

Губернатор, пятясь и не поднимая глаз, вернулся в шлюз. Ищущие, не двигаясь, смотрели, как он исчезает в шлюзовых дверях. Ждали, пока его катер отстыкуется от «Стража». Затем посмотрели друг на друга – и вдруг исчезли с палубы корвета.

***

– Еще пятьдесят отжиманий, кадет Уэлш. Спишь на ходу. Здесь тебе не дом.

Голос сержанта Нахимовой врезался в голову острым ножом. Рэйвен украдкой бросила на сержанта неприязненный взгляд и продолжила отжиматься. Спину ломило, она не чувствовала рук. Еще немного – и сдохнет прямо здесь, посреди тренировочной платформы кадетского корпуса Академии Тигардена.

– Жестко она с тобой, – синие глаза Люка Эванса участливо смотрели на Рэйвен. – Думал, ты не выдержишь и нагрубишь. И тебя снова заставят чистить сортиры.

– Их чистят роботы, – машинально ответила Рэйвен, распустила волосы и туже переплела косу. Устав Академии не запрещал носить длинные волосы, лишь требовал убирать их в гладкую прическу.

Рэйвен много раз порывалась остричь густую косу, но что-то ее останавливало. Ей казалось, что с волосами связаны какие-то забытые воспоминания о ее прошлой жизни. Которую она совсем не помнила. Рэйвен знала, что она сирота и до того, как попасть в Академию Тигардена, воспитывалась в сиротском доме на планете Чайрин в системе Быка. Год назад сиротский дом закрыли, а воспитанников разослали по разным системам. Так Рэйвен попала в кадетский корпус. Ее физическую подготовку сочли пригодной для службы в армии.

Люк вырос с родителями, но те погибли при взрыве орбитальной станции Паллладис два года назад. Рэйвен часто расспрашивала его о жизни в семье, пыталась сравнить свои отрывочные воспоминания о приюте с памятью Люка о прошлой счастливой жизни. Ей казалось, что не знать своих родителей все же лучше, чем знать и потерять. Не так больно. Но потом Люк вдруг вспоминал, как мама обнимала его, когда он возвращался из школы, они вместе обедали самой вкусной паэльей со сливками и крошечными розовыми моллюсками. А потом он делал уроки, а мама сидела на диване, читала новости на голо-экране и с улыбкой поглядывала на него. После таких воспоминаний Рэйвен хотелось выброситься в космос. Ее сердце разрывалось на части от тоски и безысходности. У нее никогда не было семьи. И никогда не будет мамы. Она одна. Всегда одна.