Ковчег - стр. 38

– Вы этим занимаетесь в отходнике, – поняла я, – подтираете за ними?

– Мы сортируем тела – худшее назначение на Ковчеге. Тех, кто не подходит Ковчегу, не утилизируют. Из тел выделяют полезные… вещества. Ну там… В организмах людей ведь и золото есть, ты знала? Мало, но когда у тебя поставка особей налажена. А ещё гены. Какие-то спящие, я не помню, как правильно. Их выдёргивают из трупов и смотрят, вшиты в них способности или нет. Если вшиты, их изымают и пытаются встроить в организм тех, кто ещё жив. Скрестить несколько способностей или привить пустому, обычному то есть. Только паре человек удалось выжить после такой операции.

Никогда ещё коридор так быстро не заканчивался. Мы стояли возле дверей, я не отпускала его руки.

– Мужчина возле Старшего Стирателя?

– Как догадалась?

– Он странный. Страннее, чем мы все. И Старший держит его при себе. У него не было способностей?

– Он упросил Старшего Стирателя пощадить его, сам лёг под нож. Вышло что-то уникальное.

– Откуда ты всё это знаешь?

Зенон долго не отвечал, я дёрнула его за руку.

– Возможно, это и есть мой знакомый, по возрасту вроде бы подходит. Его случайно не Филипп зовут?

– Здесь нет настоящих имён.

– Вот бы это оказался он! Так ты его знаешь?

– Мы лежали в лаборатории вместе. Имени его я не знаю, – Зенон говорил обрывисто.

– Тебе он не нравится.

– С чего ты решила?

Я пожала плечами.

– Он близок к Старшему Стирателю, а его, как ты уже, наверное, поняла, не за что любить.

– Гений-учёный, собирающий драгоценные крупицы среди мусора, – пропела я слова учителя. – Без него Ковчег не Ковчег, как и без Лидера.

– Не думай о них, думай о себе.

Пальцы разжались. Я стала проявляться, он схватил меня за запястье.

– Если ты не раскроешься, они проведут с тобой тот же эксперимент.

– И… у тебя появилась способность? Невидимость, да?

– Да. Однако им неинтересна невидимость.

– Ты поэтому используешь её, чтобы прокрадываться в спальню к девчонкам?

Он улыбнулся красивой стремительной улыбкой, озарившей лицо светом и мгновенно угасшей.

– Хоть какой-то толк. Кстати, вот держи.

Он достал из кармана лазерную отвёртку.

– Лучше вилки?

Я вцепилась в подарок.

– Ты умеешь свистеть?

– Неожиданно. А ты что, не умеешь?

– Я могу только шипеть, – я выдавила из себя сипящую трель. – Виртуозно получается, скажи!

– Ты собираешься испортить весь Ковчег?

– Хочу добраться до верхних ярусов.

– Если я буду свистеть, сбегутся Стиратели. Ты опять не подумала.

– Но ты придёшь снова обезвесить меня?

– Приду, – он усмехнулся, – обезвесить…

Когда я смотрела на верх Пирамиды и видела Зенона, становилось легче. Я думала, какой следующий люк или щиток мы испортим, и отстранялась от боли. А ещё я ободрялась в те дни, когда на балконе появлялся бликующий человек. Я убедила себя, что это Филипп. Не могла разглядеть и рисовала в воображении знакомые черты, стараясь учесть возрастные изменения. Человек возле Старшего Стирателя перестал быть каким-то мужчиной, став другом из родного мира. Я вознамерилась любым способом пробраться наверх и найти его. «Да, это определённо Филипп, – твердила я, – брат Ханы». Моя логика сложила цельную картину: мальчик, семья которого подкупила распределителя. Гордый, красивый, радостный своей Церемонией. Обман обнаружился, и он выпросил для себя шанс. «Филипп узнает меня, я напомню, и он расскажет, что такое Ковчег на самом деле. Обязательно!»