Ковчег - стр. 11

Та Церемония забрала брата Ханы.

– В следующем году попробуем тебя, Макс, – прошептала мама, пытаясь оторвать меня от юбки.

– Я точно пройду отбор, не то что Том, – заявил Макс и ударил себя в грудь. Он мнил себя во всём лучше брата, выше, сильнее, быстрее. Том был старше, но худой и болезненный.

– Ничего подобного, – зашипел Марк, – это буду я!

– Куда тебе, малявка, не дорос. Я пройду отбор и буду идти там, такой же гордый, как Филипп.

Филипп, и правда, выглядел большим зазнайкой, чем обычно. Он шёл вместе с другими отобранными детьми, высоко подняв голову. Хана, бледная и злая, вырвалась из объятий матери, побежала за ним.

– Ой мамочка, – пискнула я, – они её не накажут?

– На Ковчеге детей не обижают, – мама не наклонилась, не успокоила меня, – Дети – высшая ценность. Инвестиция в будущее.

– Что такое инвестиция, ма?

Мама раздражённо одёрнула юбку. Ответил Макс:

– Это деньги, дурочка.

Его ответ мне не помог. Что такое деньги я тоже не знала.

– Я не дурочка. Дурочка – Магда…

– Ты далеко от неё не ушла.

– На деньги можно купить продукты. Раньше их давали за ребёнка, который прошёл Церемонию. Сейчас – сразу продукты.

Том умел объяснять. А ещё от него всегда исходило тепло. Он поднял меня на плечи, чтобы я могла разглядеть происходящее.

Хана догнала брата.

– Я пойду с тобой, – кричала она, – мама говорит, нельзя. Но ты ведь мне разрешаешь!

Филипп оттолкнул её.

– Ты ещё маленькая, Хана.

Хана не отстала. Она действительно выглядела младше своих лет, испуганная и решительная одновременно. Путалась под ногами, мешала шеренге.

– Увести ребёнка! – рявкнули люди Ковчега.

Мать подлетела к Хане, подхватила, Хана дёргала ногами, кусалась.

– Тебе исполнится шестнадцать, ты попадёшь на Ковчег, и там тебя встретит Филипп, – мама Ханы говорила быстро и громко, старалась заглушить протесты дочери. – Вы обязательно увидитесь.

Филипп вышел из строя посмотреть на маму и сестру. Он улыбался немного пришибленно, помахал Хане:

– Я буду тебя ждать!

Распределители затолкали его обратно в строй, тяжёлые двери закрылись за ними.

Мы, остатки семей, которым не посчастливилось попасть на Ковчег, глотали пыль и смог, вырывающийся из сопел двигателей. Транспортник устремился в небо. Тогда Церемония совсем не напугала Хану. Но въелась в меня вязким ужасом, я почти не слышала воплей подруги. За спиной перешёптывались взрослые, их слова открыли мне будущее Филиппа.

– Жаль бедную Клариссу, – это они говорили о матери Филиппа и Ханы. – Может, они скинут труп?

– После переработки ничего не остается.

Я не знала, что такое инвестиции, деньги и переработка, но что такое труп, знала отлично, даже в свои неполные пять. Так Макс называл нашего отца, когда ругался с Томом: «Он труп, труп, ты понял?! Он мне не указ!» Труп означало мёртвый. Филипп прошёл Церемонию, чтобы стать мёртвым…