Коварство Золушки. Современные рассказы о любви (сборник) - стр. 22
– Саня с Танечкой дерутся, – докладывает Ладе мама. В трубку доносятся возня и детские крики. На заднем фоне слышен и плач. – У Кирюши режутся зубки, – вздыхает мама.
– А папа? – строго спрашивает дочь. Она встревожена.
Мама снова вздыхает:
– В кабинете.
– Работает? – Тревога ослабевает.
– Нет. Лежит с полотенцем на голове.
– Дай мне Златку. Я ее убью.
– Лада, не кипятись!
– Как это? Сколько можно потакать этим набегам? Она – взрослая женщина и должна понимать, что у вас тоже есть собственные занятия помимо служения ее испорченному настроению из-за отъезда драгоценного Валерочки. У папы, между прочим, процессы, выступления. Ему нужен отдых. А если не отдыхать, так работать он должен в тишине и покое, а не на поле боя.
– Ох, Лада, Лада… – Мама почему-то не проявляет должной солидарности.
– Разве я не права? – Дочь спрашивает, хотя на самом деле в собственной правоте ни капли не сомневается.
– Права. Только, понимаешь, любовь – это такая жертвенная штука…
– …что жертвовать все время приходится вам с папой. А дочь тоже готова жертвовать. Только не для родителей, а для Валерочки.
– Такова жизнь. Она и для своих детей будет жертвовать. Закон природы.
– Неправильный закон!
– Ну-ну. Это люди, моя дорогая, подчас ошибаются, когда придумывают законы. А в природе все гораздо гармоничнее. Чем сердиться, лучше расскажи, как у тебя?
– Все в порядке, – с удовольствием рапортует Лада. О ней беспокоиться не надо. У нее не случается приступов панической хандры. Она не склонна вешать на родителей свои проблемы и заставлять папу-адвоката вместо работы развлекать трех шумных малышей. А еще всегда знает, чем заняться. Вот, например, сегодня…
– Чем занимаешься? – Мама будто услышала мысли.
– Собираюсь почитать.
– Что-нибудь историческое?
– Ну да. Сегодня же среда.
Такой порядок. По понедельникам – поэзия, по вторникам – философия, по средам – история, по четвергам – иностранный язык. Английский с французским давно освоила. Теперь пыхтит над итальянским.
– Зачем? – удивляется Злата. – Собираешься осилить труды Цезаря в подлиннике?
– Цезарь писал на латыни. – Лада не злится. Знает та имя Цезаря – и то хорошо.
– А зачем тогда?
– Для саморазвития.
– Поня-я-ятно, – тянет младшая таким тоном, чтобы стало очевидно: непонятно ей ровным счетом ничего.
А Ладе и не надо, чтобы кто-то что-то понимал. Достаточно того, что понимает она сама. Есть раз и навсегда заведенный порядок, и незачем его нарушать. Языки, кстати, и в работе не помешают. Вот пару лет назад разводилась женщина с мужем-французом, так они в суде начали по-французски отношения выяснять. Лада, конечно, и возмутилась, и молоточком постучала, но за те мгновения, что шла перепалка, успела узнать, что за непримиримыми противоречиями, указанными в графе «причина расторжения брака», скрывалась на самом деле привычка жены приводить в супружескую спальню барышень. Супруг был разъярен. Но не самим этим фактом, а тем, что драгоценная женушка оставила его в стороне от этих утех. Она же не оставалась в долгу и кричала (разумеется, по-французски), что не собирается делиться уловом и пусть ловит рыбку в своем пруду. Если бы Лада могла, отправила бы эту буйную пару мириться, но оба требовали развести их окончательно и бесповоротно, что та и сделала, отправив мужа рыбачить на берегах Сены.