Коварство и любовь - стр. 5
Сцена третья
Те же и Луиза Миллер с книгой в руке.
Луиза(кладет книгу, подходит к Миллеру и пожимает ему руку). С добрым утром, папенька!
Миллер(ласково). Умница, Луиза! Меня радует, что ты так усердно молишься Богу. Будь всегда такой, и Господь тебя не оставит.
Луиза. Ах, отец, я великая грешница!.. Мама, он не приходил?
Жена Миллера. Кто, дочка?
Луиза. Да, я и забыла, что, кроме него, еще есть на свете люди! Я стала такая рассеянная… Так Вальтер у нас не был?
Миллер(печально и строго). Я думал, моя Луиза оставила это имя там, в церкви.
Луиза(пристально посмотрев на него). Я понимаю вас, отец, чувствую, как вы вонзаете нож в мою совесть, но уже поздно… Прежнего благочестия нет во мне больше, отец. Небо и Фердинанд раздирают на части мое израненное сердце, и я боюсь… боюсь… (После некоторого молчания.) Нет, нет, папа! Когда мы, любуясь картиной, забываем о художнике, то для него это лучшая похвала. Когда от восторга перед совершеннейшим творением Создателя я перестаю думать о нем самом, то разве это не приятно Богу, отец?
Миллер(в негодовании опускается в кресло). Дожили! Вот они, плоды безбожных книжек!
Луиза(в беспокойстве подходит к окну). Где-то он теперь? Знатные барышни, те видят, слышат его. А я – простая, покинутая девушка. (Пугается собственных слов и бросается к отцу.) Нет, нет, простите меня! Я на судьбу не ропщу, я ничего не хочу, только… только думать о нем… А это такое скромное желание! Моя короткая земная жизнь… Как бы я была счастлива, если бы она излетела из моих уст и легким, ласкающим ветерком освежила ему лицо! Цвет моей младости… Будь то фиалка и он бы на нее наступил, – как покорно умерла бы она под его стопой!.. Больше мне ничего не надо, отец! Если мошка хочет, чтобы солнечный луч согрел ее, то станет ли ее за это наказывать гордое, царственное солнце?
Миллер(растроганный, откидывается на спинку кресла и закрывает лицо руками). Послушай, Луиза: весь жалкий остаток дней моих я отдал бы за то, чтобы ты никогда не видала майора.
Луиза(испуганно). Что такое? Что вы говорите?.. Не то вы, верно, хотели сказать, милый папенька! Вы не знаете, что Фердинанд – мой, что он создан для меня, что он послан мне на радость отцом всех любящих. (Задумчиво.) Когда я увидела его впервые… (оживившись) я вся вспыхнула, кровь заиграла веселее, и биение каждой жилки говорило мне, каждый мой вздох шептал мне: «Это он!..» И сердце мое, узнав вечно желанного, согласилось: «Это он!» И как же дружно повторил за ним эти слова весь мир, радовавшийся вместе со мной! Тогда… о, тогда в моей душе настало утро! Множество юных чувств распустилось у меня в сердце, подобно тому как весной из земли вырастают цветы. Я не замечала окружающего мира, и все же я припоминаю, что никогда еще не был он так прекрасен. Я совсем не думала о Боге, и все же никогда еще так не любила его.