Коварство и любовь - стр. 14
Фердинанд стоит как вкопанный, затем вздрагивает и порывается бежать.
Куда? Стой! Вот оно, твое сыновнее почтение!
Майор возвращается.
Леди поставлена о тебе в известность. Герцогу я дал слово. Город и двор осведомлены обо всем. И если из-за тебя, мальчишка, я окажусь лжецом перед герцогом… перед леди Мильфорд… перед двором… перед всем городом… Слушай, мальчишка… если мне станут известны некоторые похождения… Ого! Постой! Что это ты стал так бледен с лица?
Фердинанд(белый как снег, весь дрожа). Что? Разве? Пустое, отец!
Президент(устремляя на него ужасный взгляд). Если это неспроста… если я нападу на след и дознаюсь, чем вызвана твоя строптивость… тогда берегись, мальчишка! Уже одно подозрение приводит меня в ярость. Иди сию же минуту! Сейчас начинается вахтпарад. Ты явишься к леди, как только будет вручен пароль… Передо мной трепещет все герцогство. Посмотрим, возьмет ли надо мною верх своевольный сын. (Направляется к выходу и снова возвращается.) В последний раз говорю тебе, мальчишка: ступай туда, не то бойся моего гнева! (Уходит.)
Фердинанд(выйдя из тягостного оцепенения). Он ушел? Ужели то был голос отца?.. Да, я пойду к ней… пойду туда… Я расскажу ей такие вещи, я поставлю перед ней такое зеркало… Гнусная тварь! Если ты и тогда потребуешь моей руки, то перед лицом всего дворянства, войска и народа, хотя бы ты была защищена всей гордыней твоей Англии, я, немецкий юноша, тебя отвергну! (Быстро уходит.)
Акт второй
Сцена первая
Зал во дворце леди Мильфорд; направо софа, налево рояль.
Леди, с еще не завитыми волосами, в прелестном свободном неглиже, сидит за роялем и импровизирует. Софи, камеристка, отходит от окна.
Софи. Офицеры расходятся. Вахтпарад окончился, а Вальтера не видно.
Леди(в сильном беспокойстве встает и проходит по залу). Не знаю, что со мной сегодня, Софи… Никогда еще со мной этого не было… Так ты его не видела?.. Ну да, конечно… Ему спешить нечего… У меня такая тяжесть на сердце, как будто я совершила преступление… Поди, Софи, скажи, чтобы мне оседлали самого бешеного скакуна, какой только есть в конюшне. Я хочу на простор, хочу видеть людей и голубое небо; от быстрой езды мне станет легче.
Софи. Если вам скучно, миледи, позовите к себе гостей. Позовите герцога обедать, а не то так велите поставить перед вашей софой карточные столы. Будь к моим услугам герцог и весь двор, стала бы я хандрить!
Леди(бросается на софу). Ах, нет, уволь! Если ты возьмешься ограждать меня от посетителей, я готова дарить тебе по брильянту за каждый час. Для чего мне вся эта публика? Для декорации?.. Когда у меня срывается невзначай теплое, искреннее слово, эти жалкие, дрянные людишки таращат глаза и разевают рты, как будто перед ними привидение. Такими марионетками мне легче управлять, чем вязальными спицами. Что мне делать с этими людьми, если все их душевные движения так же размеренны, как ход часовой стрелки? Что за интерес спрашивать их о чем-нибудь, раз я знаю заранее, что они мне ответят? Что за интерес обмениваться с ними впечатлениями, раз у них не хватает смелости иметь свое мнение?.. Нет, вон их, вон! Противно ездить на лошади, которая не кусает даже своих удил.