Коварство и любовь - стр. 37

– Я знаю арифметику, умею читать и писать – у меня красивый почерк, а еще знаю кое-что из истории. – Нисса улыбнулась. – Языки давались мне легко. С арифметикой было хуже, но мама говорила, что женщина должна уметь считать, чтобы не позволять слугам и торговцам себя обманывать.

Ганс рассмеялся, в уголках его голубых глаз собрались лучики.

– Похоже, ваша мама очень практичная женщина. И при нашем дворе таких ценят. Принцесса Клевская тоже очень практичная женщина!

– Боюсь, это ей весьма пригодится, если она не сумеет понравиться королю, – заметила Нисса. – Бедняжка! Нелегко это, приехать за тридевять земель туда, где все чужое: язык, обычаи. Как вы думаете, Ганс, она сможет выучить английский?

– Принцесса неглупа. Конечно, сначала ей будет тяжело. Но, думаю, что ей понравится Англия, где у нее будет много свободы. Мой дядя, который хорошо знает принцессу, говорит, что у нее пытливый ум, хотя это качество из нее выбивали, как могли. Женщине приличествует быть покорной и скромной.

Нисса засмеялась:

– Только не англичанке.

Ганс смотрел на нее во все глаза.

– Вы такая красивая, когда смеетесь, – заявил он с самым серьезным видом. – Увы, я слишком молод и недостаточно знатен для дочери графа. Однако мы ведь можем быть друзьями, не так ли?

Нисса была поражена его откровенностью. Тем не менее она постаралась снова улыбнуться. Паренек действительно был очень мил, и в его обществе она чувствовала себя в безопасности.

– Конечно, мы можем быть друзьями, и я представлю вас братьям. Может быть, вы и их поучите вашему языку, и тогда они станут незаменимыми помощниками принцессе… то есть королеве. Ведь она должна стать королевой, поэтому нам нужно называть ее именно так, Ганс фон Графштейн.

– Идемте, – он предложил ей руку. – Я провожу вас во дворец. Поднимается ветер, а вам никак нельзя заболеть. Иначе какая-нибудь другая девушка непременно поспешит отнять у вас завидное место.

– Действительно, – согласилась Нисса, принимая его руку. – Сегодня утром леди Брауни как раз пыталась меня и напугать, и убедить уехать. Но я прибыла сюда, чтобы служить королеве. И я буду ей служить со всей преданностью и старанием – в этом состоит мой долг.

Снова войдя в зал, Нисса увидела, что тетя и леди Марло по-прежнему поглощены беседой. Ее даже не хватились! Она представила дамам пажа посла. Однако Адела Марло, похоже, уже знала, кто такой Ганс, поскольку осторожно поправила Ниссу:

– Барон фон Графштейн, миледи Уиндхем, – сказала она с улыбкой. – Ведь я права, сэр? – Ее лицо сияло.

Ганс кивнул, явно расстроенный. Ему не нравилось быть бароном, но отец умер двумя годами ранее, а Ганс был старшим сыном. Что тут поделаешь? Если бы баронский титул хотя бы означал богатство…