Коварный брамин из Ассама. Гибель империи. Реванш Янеса - стр. 74

Сахур втянул хоботом слегка посвежевший вечерний воздух, протрубил и потопал назад в город. Какое-то время позади еще можно было разглядеть раджпутов, конвоировавших охотников на крокодилов. До города им предстояло добраться только к ночи.

– Мы одни, приятель. – Тремаль-Наик протянул старику бутылку пива, надеясь развязать ему язык. – Расскажешь теперь об этом таинственном брамине? Кто он? Откуда? Почему прибился к вам? Что приказывал? Готовить яд?

– Он не брамин, господин, а такой же пария, как я.

– Ну наконец-то! – разом воскликнули Тремаль-Наик и Каммамури.

– Мы из Бенгалии. Нас, можно сказать, подкупили.

– Объясни подробнее. – Тремаль-Наик невольно вздрогнул.

– Один человек щедро заплатил лжебрамину, чтобы тот привел нас в столицу Ассама.

– Зачем? Не крыс же ловить в городских клоаках.

На морщинистое лицо старика набежала тень.

– Берегитесь лжебрамина, господин. Он самый страшный колдун, которого я встречал. У его глаз невероятная сила.

– Кто вас сюда послал?

– Об этом известно лишь лжебрамину.

– А это, случайно, не бывший раджа Синдхия, отправленный рани в калькуттский сумасшедший дом?

– Однажды я слыхал его имя от брамина, вернее, нашего главаря. Он перепил тогда пальмового вина и разболтался, как попугай.

– Что же он говорил?

– Что рани и раджа скоро потеряют трон.

– Вас всего сорок, а у рани – пятьдесят тысяч раджпутов.

– А ты знаешь, господин, сколько таких отрядов, как наш, сейчас втайне пробирается по джунглям, питаясь бананами и ячменем? Сам я, конечно, тоже этого не знаю, но подозреваю, что в скором времени рани придется туго.

– У нас верные подданные!

– Да, господин? – Губы старика тронула загадочная усмешка.

– Гром и молния, как говорит наш Янес! Выходит, Синдхия втайне готовит переворот?

– Не знаю, ведь я никогда с ним не разговаривал.

– День прожит не зря, хозяин, – произнес Каммамури.

– Согласен. Дожидаясь, пока у брамина развяжется язык, мы бы только потеряли время и терпение.

– Надо бы поторопиться. Нутром чую, от пленника мы сможем узнать много больше.

– Сдается, он скорее уморит себя голодом, жаждой и бессонницей. Люди, ежедневно борющиеся со всеобщим презрением и нищетой, мало ценят жизнь, надеясь после смерти переродиться в кого-нибудь поудачливее.

– А я считаю, что он заговорит.

– Поспорим? Ставлю два золотых, блестящих, только что отчеканенных.

– На то, что не заговорит?

– На то, что мы ничего от него не добьемся.

– По рукам, хозяин. Но вы проиграете.

– И ничуть не огорчусь, – рассмеялся Тремаль-Наик. – Согласен проиграть хоть пятьсот золотых, лишь бы узнать, что за пропасть вот-вот разверзнется у нас под ногами.