Котобар «Депрессняк» - стр. 14
Змей Змеевич Хронос напоминал цунами. Завораживающе, но вблизи находиться не хочется.
Именно поэтому я разве что за барной стойкой от него не пряталась, а Тони судорожно натирал стаканы и шепотом ругался, что “менеджер по связям с котами” как-то слишком зачастил со своего Олимпа, чем подверг душевное спокойствие “подданных” нешуточным испытаниям.
При этом рассказывать о нем тут считалось дурным тоном. Тот-кого-нельзя-называть в рамках “Депрессняка”! Смотришь в эти прозрачные глаза и просто таки ждешь, когда же он вытащит волшебную палочку из волшебного места и прибьет тебя “Авадой Кедаврой”!
В остальном в “Депрессии” было… своеобразно.
Клиентуру я условно поделила на несколько категорий: постоянная печальная, постоянная веселая и туристы. Ну, и случайно забежавшие порыдать люди.
Постоянная печальная занималась как раз тем, что систематически приходила в бар выпить и излить душу коту. Или бармену. Или бармену и коту!
У некоторых были свои постоянные пушистые “психоаналитики”, которые забирались на колени утешать несчастного клиента, а он за это радовал нас хорошими чаевыми.
Постоянные веселые являли собой как раз ту часть вечно позитивного населения, которых иногда пристрелить хочется. У них всегда все настолько хорошо, что за это стоит выпить. А уж если можно это сделать в баре с таким дивным назва-а-а-анием!
Туристы же к нам заходили чисто поржать. И я их вполне понимала.
В данный момент я находилась за стойкой, помогая Тони по мелочи и одаривая пивом страждущих. Напротив меня сидел уже порядком пьяный мужчина подвида “офисный планктон”. “Планктон” пребывал в печали и изрядно потрепанном состоянии. Знаете, тот самый типаж совершенно беспомощного без женщины мужчины. Идеально подобранный костюм, но рубашка небрежно поглажена, а галстук криво повязан.
– Меня Зак зовут, – не отводя взгляда от стойки, представился посетитель.
– Очень приятно, – отозвалась я после секундной заминки. – А меня Маргарет.
Тот лишь кивнул и залпом допил кружку.
– Она меня бросила, – поднял мутные глаза мужчина, подтверждая мои недавние выводы. – Вы представляете?!
Я? Не очень, но судя по грозному взгляду прошедшей мимо Линды, теперь просто обязана.
– Ужас, как можно? – поддакнула я, наливая пинту темного и ставя перед клиентом.
– Она сказала, что я ей изменяю, – невнятно булькнул в кружку мужик, а после протянул обе руки к беспечно валяющейся рядом кошке, которая наслаждалась жизнью и явно не ожидала от мироздания такой подляны. – А ведь все из-за тебя, Матильда!
Выражение морды Матильды было мрачно-обреченным. Вообще, Мотя представляла собой просто потрясающий образчик семейства кошачьих – флегматично-пофигистичная кошка персидской породы с шерстью невероятной длины.