Котики и кошечки (сборник) - стр. 18
Я пожал плечами, отправился варить кофе, запихивать в себя бутерброд (к редким счастливчикам, которые могут после пробуждения по будильнику полноценно поесть и не испытывают чувство голода в первой же пробке, я не отношусь) и делать всякие другие утренние дела. Наконец тщательно причесался, поправил пиджак, прошелся щеточкой по ботинкам и потянулся на полку за шляпой. Сверху угрожающе зашипели.
– Кот, мне нужна моя шляпа, – вежливо оповестил его я.
Никакой реакции.
– Эй, я опоздаю на работу. Отдай шляпу, – еще одна попытка потянуться.
С полки свешивается лапа с выпущенными когтями.
– Это МОЯ шляпа, – начинаю раздражаться я. – Отдай мне шляпу, и будет тебе счастье.
Пытаюсь быстро выдернуть шляпу из-под ушастого.
– Ууууууяаааау! Пшшшшпшпшпшп! Уоооооооуууу!
– Нет, я не обойдусь. Сам ты обойдешься. Тварь я дрожащая или право имею выходить из дома в своей собственной шляпе, когда мне вздумается?
Философски молчит.
– Отдай шляпу, зверюга!
Сворачиваю газетку в трубку, потихоньку тыкаю кота. Зверь пятится и шипит, раздумывая, не наподдать ли мне все же. Решает сдать позиции, потому что еще не освоился в доме. Наконец получаю заветную шляпу – всю в длинных белых волосах и с вдавленной тульей.
– Ну, спасибо тебе, дружище. – Возвращаясь к Достоевскому: кот меня сделал, все же тварь я дрожащая. Оставляю шляпу дома; на заметку: погуглить, что положено делать в таких случаях: а) если кот совершил рейдерский захват хозяйского имущества; б) если кот зашерстил все, что мог, к такой-то матери. – Счастливо оставаться, я приду вечером. Будь хорошим мальчиком. Еда на кухне. Аривидерчи!
Кот отсиживался на полке с головными уборами (прощайте, шляпы, я вас любил!) и на второй день, и на третий. Спускался, когда я уходил на работу, оставлял после себя идеально чистую миску и комки бело-рыжей шерсти по всей квартире. По ним-то я и понял, что предпочтения у нас совпадают. Основательнее всего зверь потоптался на моем любимом кресле, а также оставил пару волос на обивке кухонного стула – именно того, на котором обычно сижу я. Родственная душа.
– Эй, родственная душа, выходи уже, хватит в прятки играть, – звал я его, приходя домой.
Но ушастый продолжал партизанить.
Наконец наступил конец недели. И вместо того чтобы отправиться с друзьями в бар, я как примерный семьянин потопал домой. Подождать он, что ли, несколько часов не может? – говорил я себе и сам себе же и удивлялся. Там же котик, совсем один. Может быть, он хочет есть. Может быть, ему страшно. Может быть, я ему нужен. Я не могу в бар, у меня котик. Сказать друзьям настоящую причину я не рискнул, поэтому отделался чем-то невразумительным и сел в машину.