Кот Василий - стр. 26
Но тут Князь, легко отставив девочку за спину, шагнул вперед, разом отхватив половину расстояния между ними и неудачливым кавалером, глаза у того стали еще больше, и буквально через полсекунды Василий нахмуренно наблюдал дерганную спину придурка уже в районе соседнего дома. Очень далеко. Пожалуй, он недооценил его прыть. И его наглость. Ну это же надо: после серьезного прошлого разговора приставать в Кет прямо возле подъезда!
Наверно, дело в нем, в Князе. Теряет, бл*, дар убеждения. Стареет.
- Стоять! - А вот это он вовремя повернулся, девчонка уже практически скрылась за дверями подъезда, по-привычке сбегая под шумок.
Нет, так-то оно правильно, конечно, нефиг бабам стоять на линии обстрела, но в этот раз не мешало бы разобраться. Какого хера она позволяет целовать себя какому-то придурку?
Нет, она отбивалась конечно, но как-то очень вяло, несерьезно. Может, он помешал? Может, она только для вида, чтоб лицо не терять?
Мысли в голове бродили вялые и дурные, к тому же по нервам дал отходняк после увиденного. И злость наконец-то накатила. На себя, в основном, правда. За то, что опять себя, как кретин ведет.
Надо бы отпустить девочку, пусть бежит прочь быстрее, а никак. Вот никак. Перед глазами так и стоит картина ее обнимашек с долговязым уродом.
Кет замерла, вцепившись в ручку двери, не поворачиваясь.
Съежилась как-то, голову в плечи спрятала, как маленький испуганный котенок, ушки прижала.
- Чего застыла, открывай, пошли домой, - скомандовал Князь, вздохнув пару раз всей грудью и чувствуя, как отпускает.
Не хватало еще на ней свою злость выместить. Нет, довезет домой, проследит, чтоб зашла в квартиру, и все. И все.
В лифте, грузовом, слава богу, Кет встала как можно дальше от него, и простояла так весь путь, опустив глаза. Не пытаясь завязать разговор, не благодаря даже за помощь.
Впрочем, ему и не нужна была благодарность.
Василий тоже старался смотреть куда угодно, только не на нее. И все равно периодически ловил себя за разглядыванием. Ну никак не мог угомониться. Так и резал взглядом по тонким худым ножкам в большущих ботинках (чего ж она ходит в таком, холодно же), хрупким пальчикам, нервно сжимающим кисти большого вязаного шарфа. Ох, как клево ее пальчики совсем недавно скользили по его груди!
Надвинутая на глаза вязаная шапка, только нос покрасневший и губы искусанные видны. Кто же ей так губы искусал? Неужели, этот говнюк постарался?
Опять поднялась из груди ярость. Тварь какая, крысеныш мелкий… Ну ничего, завтра он его навестит. Прямо возле училища встретит. И поговорит.