Кот в сапогах - стр. 4

Уходил шут из той деревни, в центре которой неподалёку от сельской таверны поясничал, не смыв шутовского грима, без гроша в кармане и с несколькими сухарями за пазухой, которые и раскусить было никак: из тех зубов, что у шута остались, все были уже давно сгнившими. Поэтому, перебарывая голод и поглаживая урчащий живот, он засунул один сухарь в рот и начал рассасывать в надежде заморить червячка хоть как-нибудь, лишь бы до столицы дотерпеть, дать там выступление перед королём, понравиться, вложить весь свой талант и опыт, постараться не упасть при всех в голодный обморок, а далее, если ничего не выйдет, дать королю новому пинка под зад, да и пусть палач ему голову отрубит. На кой ему такая мучительная жизнь, если жрать нечего?

До Кридланда, как величали столицу жители Эльмена, осталось совсем немного: пара десятков вёрст, не более. К вечеру добраться нужно в любом случае, не то не успеет к полуночи, когда королевич официально станет королём, будучи помазанным на власть кардиналом от Дарнвуда. В деревне надеялся заработать на хотя бы самую дряхлую лошадь и доехать, но не вышло, потому шёл пешком, Правда, обувь его совсем помирающая к этому была не готова, потому шут снял её и пошёл по грязи босым, то и дело вздрагивая от ледяных прикосновений слякоти со стопой после прошедшего осеннего дождя.

С другой стороны, был и очевидный плюс: Земли Эльменского королевства с его лесами, полями, озёрами и речками были необычайно красивыми. И шёл шут по королевскому тракту, да нарадоваться не мог, до того живописный край оказался.

“Теперь хоть в гроб ложиться…” – подумал шут: “То повидал, это повидал, здесь побывал, там побывал. Теперь всё, что хотел, увидел. Можно и не жить. Хотя, этого мсье Цап-Царапа, кем бы он ни был, я бы повидал…”

Разговор об этом странном человекоподобном существе, появившемся в Эльмене около трёх месяцев назад, Шут подслушал в таверне до провального выступления, где потратил на тарелку похлёбки свои последние пару грошей. Говорили о нём двое крестьян, один из которых якобы его видел, а другой чисто из любопытства байки собирал. Притом всех этих россказней собралось столько, что вроде существо и сказочное, но знают о нём все вокруг столько, будто каждый день видят на заднем дворе.

Единственное, как говорят, чем помышлял, это воровством мяса. Ночью скотину загрызёт и ножку баранью или свиную с собой в лес унесёт. Много не брал, потому как всё сразу съесть не мог, но деревенские всё равно от него страдали. У кого-то он, бывало, убивал последнюю скотину, а по итогам смердам кушать оставалось только растительную пищу, которой из-за засух и так было немного. Чтобы защитить скот, целыми деревнями вставали, пасли тварину с вилами и топорами, да та умудрялась через оцепление прошмыгнуть и кусок скотины в зубах утащить. В общем, проворная была.