Кот из бездны. Антиутопия - стр. 46

– Обещаю, – услышал он голос кота.

Дремавший в кресле учитель очнулся, но он понял, что это шелест деревьев за окном.

Через пару часов он умер спокойный. Он верил коту, и знал, что настоящая Славянская сага будет напечатана, ведь без этого все остальное не имеет никакого смысла.

Поэт улыбался, успокоенный, проиграно сражение, но война продолжается, и покой нам только снится.

– Я ухожу, но я вернусь, – пообещал он какому-то призраку,

И ему показалось, что призрак ему ответил, усмехнулся, кивнул. И снова растаял. Призрак был красив, да что там. просто прекрасен

– Он спасет этот мир, мне не удалось, а он его спасет обязательно.

28 ноября 1880 г., Санкт-Петербург, Российская империя

Луна казалась тусклой и сонной. Ноябрь разменивал последние дни и готов был кануть в вечность, уступив дорогу декабрю.

Кажется, он задержался лишь для того, чтобы послушать чудесную музыку Шопена. А она в старой усадьбе звучала не часто. Пианист был гениален, без всяких преувеличений. Он оказался среди гостей, потому что девять месяцев назад он женился на дочери профессора.

Говорят, это была любовь, да кто же его знает, что толкнуло его к этой милой, очаровательной девушке. Она —то была покорена его гениальностью, а вот он, как знать. Иногда казалось, что он любил только музыку в себе и себя в музыке, и был уверен в том, что жена не станет ему в том мешать, с ее —то деликатностью и тактом.

Профессор был добр и сердечен, а вот жена его, скорее наоборот та еще светская львица. Во взгляде ее читалась какая-то дерзость и неприятие зятя. И никакие таланты не смогли бы облегчить его положения, а потому он всей душой рвался в свою Варшаву, скучал, хандрил в Петербурге и никак не мог поверить, что женат, что скован какими-то жуткими узами, все от него чего-то хотят, смотрят странно и оценивающе.

В такие минуты, он умел отключаться от реальности и погружаться в музыку, и хорошо, что у профессора в доме был рояль, прекрасный рояль, его зять о таком мог только мечтать.

Но надо было исполнить на этот раз мажорную «Балладу». Здесь были гости и самыми громкими и известными в свете, в ученом свете именами, он мог очаровать их только музыкой, и Шопен, а потом Шуберт и может быть Григ ему в том помогут, но пока Шопен. Никто не любил великого поляка так, как этот пианист, новоиспеченный зять знаменитого профессора

№№№№№№

Он погрузился в музыку и не слышал шума, споров за спиной, ему не хотелось смотреть на гостей, слушать их, потому что он не считал себя ровней, и это его раздражало и порой бесило, а ярость плохой помощник для пианиста, каким бы талантливым он не был.