Костяная паучиха - стр. 14
Когда Павиус подошёл, воин скосил на него глаза и коротко кивнул.
Не спит. Инквизитор был уверен, что тот уснул, подперевшись копьём. Ему самому было прекрасно знакомо то чувство бесконечной усталости, когда засыпаешь стоя.
– Никого, – коротко произнёс воин.
Выглядел он чуть болезненно из-за бледных, почти синих губ и серой кожи. Глаза в темноте казались провалами в бездну.
– Отлично. Принести тебе воды?
Тот похлопал по бурдюку на поясе и коротко поблагодарил инквизитора.
Проходя мимо грузов, Павиус услышал скребущий звук. Невольно остановившись, он прислушался. Сундук, в котором спрятали Костяную паучиху, лежал среди прочего груза. Похоже, она пришла в себя и теперь скребётся, как мышь за стеной.
Стоя в тени между тёмным лесом и освещённым кострами лагерем, он прислушивался к внутренним ощущениям. Сегодня никто не нападёт и вовсе не из-за воинов графа.
Твари получили то, зачем приходили – тела, что они унесли с собой. Похожие на гулей, но слишком осторожные, понимающие опасность святого оружия. Будь это дикие твари, с которыми Павиус встречался раньше во время охоты, они бросались бы на клинки с единственной целью сожрать всех. А эти отступили, едва пролился лунный свет, не стали преследовать и теперь не нападут.
“Должно быть, нечестивые эксперименты Костяного ворона позволили вывести новый вид нечисти, – рассуждал он, доставая трубку. – Но вот проблема: что если он, как Паучиха, не умрёт даже после обезглавливания и сжигания? Расчленить и попрятать по отдалённым монастырям? Но позволит ли он себя расчленить…”
По спине пробежал холодок. Павиус не любил возвращаться к воспоминаниям о своей «победе» над Паучихой. Правды о том, что произошло в тот дождливый день, он никому не открыл. Потому он был против использования ведьмы. В этот раз она может оказаться куда менее благосклонна и смирна.
Среди треска поленьев в кострах и шелеста сухих листьев в лесу до Павиуса донёсся тихий плач. Повернувшись, он нашёл среди груза сундук с ведьмой.
Плачет?
Что способно довести ведьму до слёз?
Ответ нашёлся быстро. Плакала не она.
За плачем послышался утешающий шёпот и резкий удар по железным прутьям. Кто-то вскрикнул от боли.
Павиус повернулся к лагерю, желая вернуться в палатку и забраться под одеяло. Стоит поспать, день завтра будет долгий…
Глухой удар и треск заставили его резко обернуться.
– Похотливая мерзость, – зашипела Паучиха. – Да отвалятся твои чресла, а руки покроются струпьями. Ты сгниёшь заживо, и ни одно зелье, ни одна микстура не смогут унять твою боль.
Быстрым шагом Павиус приблизился к клеткам. Испуганный и бледный надсмотрщик отшатнулся, не отрывая взгляда от дыры в сундуке. Оттуда на него смотрел мертвец. Во всяком случае, так могло показаться.