Костя в средней школе - стр. 9
И тут Матвея осенило. Он молча переводил взгляд с Никитки на меня и молчал. Мне показалось, что он расстроился.
– В общем, ты меня понял, – заключил Никитка, став вылитым Колей, и вышел такой же крутой походкой, как старший брат.
– Так что, – обратился ко мне Матвей, – миссия выполнена? Я больше не нужен?
– Ну зачем так сразу… – промямлил я. – Хорошо бы закрепить эффект.
– Ну сам и закрепи, – сказал Матвей и тоже вышел.
На физре он был очень зол, обыграл нас в баскетбол с разгромным счётом.
Чтобы поднять себе настроение, я поспешил осчастливить Вергилию пересказом всей разборки.
– Вергилия, – сказал я, – всё идёт по плану.
Вергилия подняла на меня обеспокоенный взгляд.
– Не совсем, Кость, – и она виновато улыбнулась. – Кажется, я влюбилась в Матвея.
Я так и сел.
– Да, – продолжала Вергилия, – я поняла, что зря зациклилась на Никите. Мы ж совсем друг другу не подходим, а с Матвеем у нас столько общего! Представляешь, он прочёл весь мой сборник, и ему понравились точно те стихи, которые я ценю больше всех… Как теперь быть? Мне так страшно, что он просто из жалости со мной общается. Но чем скорее это прояснится, тем лучше. Так что скажи ему, что забираешь свою просьбу и Вергилия поняла, что это глупая затея, и что она не влюбилась в того, в кого думала… Или как-то так… Не знаю, как лучше.
– Он уже сам решил, что миссия окончена, – сообщил я упавшим голосом. – Потому что Никитос с ним говорил, грозил…
– Что ж мне так не везёт! – всплеснула руками Вергилия. И я понятия не имел, как её утешить.
На следующий день Матвей отсел от неё, и Вергилия сидела все уроки с отрешённым взглядом.
– Воот, – шепнул мне довольный собой Никита, – я тебе говорил! Стоило пригрозить, и он сразу отстал. А она теперь слёзы льёт. «Он не такой, он не такой», – передразнил меня Никита.
– Всё не совсем так, – ответил я.
– Учись признавать свои ошибки, – посоветовал Никита.
И я не стал спорить.
После урока Никита неожиданно для меня подсел к Вергилии и, видимо, попытался развеселить её, как умел. Я даже понадеялся было на воскресение прежних чувств (всё-таки четыре года не шутка), но Вергилия лишь мотала головой. Я глянул на Матвея – тот смотрел на них, стиснув зубы. Я подошёл к нему:
– Слушай, она ведь из-за тебя плакала, а не из-за него.
– Отвали, Куликов, – жёстко попросил Матвей.
– А из-за чего ей тогда плакать? – не внял я.
– Не знаю и знать не хочу, – ответил Матвей. – Последний раз по-хорошему прошу – отвали.
Настаивать было бесполезно, и я отвалил. Что теперь делать, я не представлял. Вместо всеобщего счастья одни разбитые сердца.