Костры из лаванды и лжи - стр. 64
«А вдруг Моник меня в дорогущий бутик заведёт?»
Решив, что всё же лучше обсудить эту тему в стенах номера, чем потом неловко мяться в фешенебельном магазине, Женя вышла на лестницу и спустилась на один пролёт. Моник занимала апартаменты второго этажа башни, и, судя по единственной двери на площадке, весь этаж был в её распоряжении.
Дверь была чуть приоткрыта. Женя трижды стукнула костяшками пальцев по тёмному дереву.
– Можно?
Не дождавшись ответа, она шагнула в прихожую.
– Моник? Это я, Эже…
Из-под огромной двустворчатой двери, очевидно ведущей в спальню, валил сизый дым.
– Что… – Знакомый ненавистный запах гари тут же проник в лёгкие. – О боже!
Она высунулась в коридор и крикнула:
– Эй! Кто-нибудь! Пожар!
За спиной что-то громыхнуло, а следом Женя услышала полный отчаяния крик:
– Эжени!
Она дёрнулась, порываясь броситься обратно, но ужас парализовал все её движения. Женя так и замерла на пороге, не решаясь ни убежать за помощью, ни зайти внутрь. Воображение рисовало комнату за закрытыми дверьми, так похожую на её, этажом выше, но объятую языками пламени. Мелкие цветочки на обоях потемнели, пошли волнами и начали тлеть. Тяжёлые занавески тоже уже занялись, и оранжевые языки пламени жадно лизали податливую ткань.
– Я просто открою дверь… просто выпущу дым, чтобы было легче дышать… – бормотала она чуть слышно, уговаривая саму себя.
Наконец Жене удалось перебороть первоначальную панику, и она двинулась вперёд, закрывая рукавом нос и останавливаясь после каждого шага. Судорожно подёргала за нагревшиеся латунные ручки, но они не поддались.
– Моник! Ты меня слышишь?!
В ответ раздался хриплый кашель:
– Эжени!
Глава 10. Конфуз с котятами
Женя сидела на узкой софе, подогнув под себя ноги и обняв декоративную подушечку из бежевого велюра. Стыд, смешанный с тревогой, жёг щёки не хуже того пламени, которое ей привиделось.
«Что теперь? Меня опять уволят?..»
Моник открыла створки окна, и ветерок легко всколыхнул её безукоризненную причёску, а затем добрался до Жени, обдавая свежестью и благоуханием лилий, что в изобилии росли у подножия башни.
– Всё в порядке, – Люк вышел из спальни. – Возгорания нет.
Мадам Бланшар опёрлась бедром на подоконник и картинно закатила глаза:
– Говорила же! Лучше бы воды подал, – она махнула рукой в сторону мини-бара под столом.
– Я должен был убедиться, мадам Бланшар. – Люк отвинтил крышку и подал бутылочку минералки Жене.
– Спасибо.
Голос прозвучал сдавленно. Женя протянула руку и взглядом невзначай скользнула по кисти парня, отмечая длинные, как у пианиста, пальцы. На коже его запястья мелькнула татуировка – похожая на стрелу, у которой с одной стороны был обломан наконечник, а с другой – оперение. Тринадцатая руна «Эйваз». Хоть Женя ещё не окончательно пришла в себя после приступа, значение символа моментально всплыло в её голове – «Воплощение энергии жизни и смерти». Была ещё какая-то надпись, но разобрать слова не получилось. Люк, спешно одёргивая рукав, повернулся к хозяйке апартаментов: