Костер в ночи. Мой брат Майкл. Башня из слоновой кости (сборник) - стр. 5
Я услышала, как папа что-то ей бормочет. Потом она продолжила:
– У твоего отца есть адрес, дорогая. Я точно не знаю, как… ага, вот он. Отель «Камас-Фхионнаридх»…
– Какой отель, мама?
– Камас… я продиктую по буквам. – Она продиктовала. – Я не уверена… не помню… но, должно быть, так. Что, дорогой?
Она снова заговорила с отцом, отвернувшись от трубки, а я с тревогой слушала гудки, из-за которых очаровательная мамина рассеянная речь каждый раз сменялась бессвязной скороговоркой.
– Твой отец говорит, что это на гэльском и произносится как «Камасунари», и он находится на краю света, так что поезжай, дорогая, и наслаждайся птицами и… э… водой… или чем ты там хочешь.
Я сидела со стиснутой в руке трубкой над рокотом Риджент-стрит. Перед моими глазами вставали холодные, далекие, мокрые от дождя горы.
– А знаешь, – медленно произнесла я, – пожалуй, я поеду.
– Значит, договорились, – успокоилась мама. – Похоже, это именно то, что тебе необходимо, дорогая. Как кстати оказался этот адрес! Словно специально.
Мне приятно думать, что мама никогда не будет в состоянии оценить всю иронию своей последней реплики.
Так и получилось, что во второй половине дня в субботу, 30 мая 1953 года я оказалась на последнем отрезке пути в Камас-Фхионнаридх на острове Скай.
Как я обнаружила, мама оказалась права, когда говорила о крае света. Последний отрезок пути предстояло проплыть на лодке. От Стратэйрда до Камас-Фхионнаридх шла по суше неровная проселочная дорога, которую единственный местный автобус преодолеть был не в состоянии. Тот же автобус довез меня до Элгола на восточном берегу озера Лох-Скавайг и вывалил кое-как меня и мой багаж на берег.
Вскоре лодочник чуть вежливее запихал меня в лодку и двинулся в путь со мной, моими чемоданами и еще одним пассажиром по сверкающему морскому заливу к бухте Камасунари.
Более спокойного места я еще не встречала. Морской залив – часть Атлантического океана – был огромным, и среди напоминавших полумесяц гор он покоился словно в люльке. У одного конца полумесяца находилась рыбацкая деревня Элгол, примыкавшая к вересковым холмам; у другого отвесно к морю возвышалась зубчатая стена гор, фиолетовых на фоне освещенного закатом неба. Горы Куллин, исполины острова Туманов.
И в окружении гор переливалась спокойная вода, наподобие сияющего щита, в котором отражались синева и золото великолепных гор и неба. Тонкая мерцающая линия, блестящая как клинок, дрожала между миром реальности и миром воды.
Лодка медленно продвигалась вперед вдоль берега залива, сонно мурлыкал мотор. Вода шепталась и мягко плескалась о борт. Соленая зыбь качала и кружила черные, красно-розовые и оливково-зеленые водоросли, запах моря был резким и возбуждающим. Мимо скользил берег. Рядом с нами на каменистых и покрытых вереском выступах проплывали кудрявые березы, лодка разрезала шелковую воду, переливавшуюся цветами меди и индиго.