Космострим - стр. 4
Спасатели разбирали завалы, оставшиеся от смотровой башни. Они вытащили оттуда немало трупов. Под одной из плит нашли темноволосого мальчика рядом с худым израненным старичком. Как ни странно, они оба были живы, хоть и сильно пострадали.
– Что произошло? – хрипло спросил старичок, оказавшись на носилках. Он еле сфокусировал взгляд и заметил рядом Рэма на таких же носилках. – Мальчик жив?
– Да, – ответили ему. – Пацану невероятно повезло: столько травм по всему телу, но жив. Настоящий счастливчик!
– Вы думаете? – грустно усмехнулся старичок. – Насколько я понимаю, он только что стал сиротой… – он потерял сознание, и его срочно отправили в гиромобиль скорой помощи вместе с пострадавшим ребенком.
Рэм приходил в себя долго и мучительно. Черепно-мозговая травма и множественные переломы конечностей и позвоночника не давали ему возможности двигаться или адекватно воспринимать этот мир. Постоянные транквилизаторы держали мозг на грани комы, иначе мальчик умер бы от болевого шока. Рэм иногда выныривал в реальность и каждый раз вспоминал яркую вспышку, разделившую его жизнь на «до» и «после».
Ему часто казалось, что он все еще дома, отец собирается на работу и, как обычно, гладит его по голове на прощание.
– Не ходи сегодня на смотровую, – улыбался он сыну. – Там ничего особенного не будет, простой грузовик. Вот на следующей неделе пойдет пассажирский лайнер, вот уж где есть на что посмотреть!
– Пап, ну что мне делать-то еще? – возмутился тогда Рэм. – Лето же, столько свободного времени!
– Почитай умную книжку.
Рэм кривился, но не спорил. Пусть они с мамой уйдут, а уж он доберется до гиробайка и в считанные часы домчится до космодрома. Отец так и не узнал, что сын видел последние секунды его жизни.
Он полностью пришел в сознание только через несколько недель. Все тело болело, но уже не насколько, чтобы просить обезболивающие. Лечащий врач сразу же навестил пациента.
– Ну что, Родион? – излишне бодро обратился он к нему. – Как себя чувствуем?
– Хорошо, спасибо, – просипел мальчик. – А что со мной?
– Уже почти все хорошо, травмы заживают быстро, регенерация высокая. Правда, в позвоночнике теперь будут стоять фиксаторы, но это даже к лучшему – теперь ты его точно никогда больше не сломаешь. Конечно, все еще поболит немного, но через месяц будешь как новенький, смело можно идти хоть на учебу, хоть на…
– А мои родители? – перебил его Рэм.
– Эм… – доктор опустил глаза. – Ты же все видел… И понимаешь… Я сочувствую, малыш…
Эта боль оказалась сильнее физической. Весь следующий месяц мальчик внимательно следил за расследованием катастрофы по инфосети. Исследовательская комиссия быстро вынесла решение – из-за незначительного отклонения ускорителя на маневровом двигателе реактивная струя била прямо в корпус основного двигателя. Защитное покрытие некоторое время препятствовало разрушению, но температура горения была слишком велика. Несущие структуры внешнего топливного бака сместились, отдельные компоненты топлива загорелись, что и привело к взрыву. Надо отметить, что взрыв был несильный, учитывая мощность и габариты космического корабля. Современные звездолеты проектировались как можно безопаснее. Взорвались всего лишь пары отработанного горючего с некоторыми активными компонентами твердого топлива, так что людям на космодроме еще сильно повезло.