Космос: выходя за пределы - стр. 9
Не спрашивайте меня, как я всё это узнал и почему только я один. Об этом я не имею никакого представления. Ведь это был сон. Разве Те, Кто Снят Нам Сны, сообщают причины происходящих во сне событий? Я просто знал – и всё.
А ещё я знал – и это было намного, намного страшнее – что я не могу, не должен, не имею никакого права никому рассказывать о грядущем Апокалипсисе и мотивах своего поступка. Никому. Ни одному человеку. Даже И. Особенно И. Если я кому-то расскажу, то ничего уже не получится и всё будет намного хуже. Хотя сложно представить, что может быть хуже, чем Апокалипсис.
Конечно, я сразу пошёл к И. Когда я сказал ей, что должен оставить её, чтобы подняться на башню и сесть на трон – навсегда, она ответила: «Ну, конечно. Раньше ты был врачом, ты был необходим этому городу, тебя все уважали и любили. Теперь пришел Он, болезней больше нет, и ты чувствуешь себя никому не нужным. Того, что ты нужен мне, тебе, видимо, мало. Ты придумал эту глупую затею, чтобы занять Его место и стать объектом всеобщего поклонения. Никогда не думала, что ты так тщеславен». Она помолчала и добавила: «И бессердечен». Я смотрел на неё и молчал. Конечно, она поняла бы, но как же я мог ей рассказать?
Следующие несколько часов я помню плохо. Помню только, что я постоянно видел, всей кожей чувствовал, как всё ниже и ниже опускается над башней сверкающее и кружащееся облако. Кажется, я бродил по городу и искал в толпе лица каких-то знакомых, друзей, пытаясь рассказать им о своём уходе. Но никто не слушал. Толпа по-прежнему ликовала, вечерние улицы гудели, как растревоженный улей, а если кто-то пытался выслушать меня, то, услышав несколько фраз, отшатывался в недоумении…
И вот на рассвете я вышел на площадь. Перед тем, как шагнуть на первую ступеньку, я оглянулся. В нескольких метрах от меня стояла И. и смотрела прямо мне в глаза. В её взгляде не было прощения. Я прочёл в нём только презрение и боль. Не дай Бог мне когда-нибудь наяву увидеть такой её взгляд.
Я поднимался по лестнице долго, очень долго, наверное, несколько часов. Ступеньки были крутые и скользкие, ветер налетал со всех сторон, в спину бил безжалостный женский взгляд, и если бы я посмотрел вниз, то, конечно же, упал. Но я смотрел только вверх. Я видел, что между роем осколков и каменной поверхностью башни остался лишь метр. Больше всего я боялся не успеть.
И всё-таки, пока поднимался, я о многом думал. Эти мысли текли, как грёзы наяву, независимо от воли и желания разворачивая передо мной картины прошлого и будущего… Я многое понял. Я узнал, что то Существо, Мессия, мой предшественник, никогда не был инопланетянином. Когда-то давно, три тысячи лет назад, он был обычным земным мужчиной, таким же, как я – и так же, повинуясь зову беспощадного тайного знания, уходил вверх по лестнице, навсегда бросив внизу любимую женщину. Уходил, чтобы спасти её и миллионы ему не нужных прочих. Я знал теперь, почему он так выглядел. Мёртвый холодный камень снаружи и сжигающий сердце камень вечной разлуки в груди – эти две силы за столько лет могли и не такое сделать с человеческой внешностью. Я понял, почему, когда он спустился в город, его глаза были так равнодушны и пусты. Он видел восторг многотысячной толпы и знал, что не прощён. Он видел множество сияющих, радостных лиц и знал, что никогда не увидит то единственное лицо, которое было ему так нужно, – лицо женщины, которую он когда-то оставил у подножья башни. Я знал, что через целую вечность, когда смогу встать с трона, буду выглядеть так же, как сейчас выглядит он.