Космическая трилогия - стр. 79
– Мой думать, никакой Уарса нет. Новый человек умный и не верить старая сказка.
– Я тебе объясню. Этот закон он оставил, потому что гнилой хнау может сотворить больше зла, чем сломанный. Тебя он заразил, а вот этого, тощего, который сидит на земле, он сломал: в нем не осталось ничего, кроме жадности. Он не более чем говорящий зверь, и для моего мира он не опаснее животного. Будь он моим, я бы рассеял его тело, потому что хнау в нем уже мертв. Но тебя я попытался бы исцелить. Скажи, плотный, зачем ты пришел?
– Я сказать. Чтобы человек жить всегда.
– Разве ваши мудрецы столь невежественны и не знают, что Малакандра старше вашего мира и что час ее кончины уже близок? Она умирает. Мой народ живет в хандрамитах, и тепла с водой все меньше. Скоро, совсем скоро я положу своему миру конец и верну мой народ Малельдилу.
– Я знать. Здесь пробовать. Потом идти другой мир.
– Разве ты не понимаешь, что умрут и другие миры?
– Человек уходить раньше в другое место. Потом еще и еще.
– А когда все миры закончатся?
Уэстон промолчал. Выдержав паузу, Уарса продолжил:
– Не хочешь спросить, почему мой народ, чей мир уже стар, не желает прийти в ваш мир и забрать его себе?
– Ха! Ха! Вы не знать как!
– Ошибаешься, – возразил Уарса. – Много тысяч лет назад, когда в вашем мире еще не было жизни, в мою харандру пришла холодная смерть. Я тогда очень печалился: не только из-за гибели моих хнау – по воле Малельдила им всем отмерена короткая жизнь, – но из-за того, что повелитель вашего мира, тогда еще бывший на свободе, вкладывал им в голову. Он хотел сделать их такими же, как вы сейчас – достаточно мудрыми, чтобы предвидеть скорую кончину своего вида, но недостаточно разумными, чтобы с этим смириться. Мой народ был готов последовать гнилым советам. Они научились строить небесные лодки. Однако Малельдил остановил их. Кого-то исцелили, других пришлось развоплотить.
– И вот что стать! – перебил его Уэстон. – Они мало сидеть в хандрамит, скоро умереть!
– Верно, – согласился Уарса. – Зато на харандре мы оставили страх. А вместе с ним недовольства и убийства. Даже самый слабый из моего народа не боится смерти. Лишь Гнилой, владыка вашего мира, попусту растрачивает вашу жизнь, заставляя бежать от того, что рано или поздно всех настигнет. Слушайте вы Малельдила, жили бы в мире и спокойствии.
Уэстон дергался, страстно желая возразить, но не умея выразить свои мысли на чужом языке.
– Вздор! Абсолютнейшая чушь! – крикнул он Уарсе на английском и, горделиво расправив плечи, добавил по-малакандрийски: – Ты говорить, Малельдил вести всех к смерть. Тот, другой, Гнилой, – бороться, драться. Я плевать Малельдил. Гнилой быть хорошо, я с ним!