Кошмар за бесценок - стр. 6
Это боль. Гораздо более сильная, чем та, которая заставляет тебя чувствовать себя неполноценным. Не таким, как все. Неспособным встать и пойти. К боли от своих ограничений Саша, видимо, уже привык. Притерпелся. Но когда мамы не стало, он вдруг почувствовал, как тяжелеет что-то в груди. Сначала густеет, потом расширяется, далее крепнет и твердеет, а после устраивается поудобнее за грудиной тяжёлым камнем. Там, где была любовь к маме. Там, где были тёплые светлые чувства, взял и образовался тяжеленный булыжник – не вздохнуть толком, не глотнуть. Крики «Мама! Мамочка! Как же так?!» ударялись об этот камень и разбивались. И это тоже было очень больно. Саша кричал внутри. Не вслух. Наверное, поэтому так…
Но что есть смерть для них, для тех, кто уже столкнулся с ней лицом к лицу? Что происходит с умершими людьми дальше? Просто темнота и ничто? Или, to be continued?
Саша не особо верил в Бога в связи со своим нестандартным положением в мире и обществе. Если Бог есть, как он допускает столько кошмара на земле, которую сам и сотворил? И в те моменты, когда Саша думал о том, что всю жизнь проведёт в инвалидной коляске, слабо верилось в то, что есть какая-то высшая сила. Да ещё и высшая сила добра.
Родители Саши были просто людьми. Без фанатизма. Не пропагандировали атеизм, но и в веру не ударялись. Даже когда Таня заболела, она не развешивала иконы по дому, и в храм тоже не пошла. Может быть, мама и молилась – кто знает? В такой пугающей ситуации наверняка молитвы приходят на ум даже тем, кто прежде не думал о Боге. Какие-то, наверное, свои, на ходу сочинённые, молитвы.
Одно мальчик мог сказать точно. Ещё минуту назад мог бы наверняка. В комнате кто-то был. Или что-то. Это что-то не дышало и не шумело, но оно точно было. Такое невозможно пропустить. Нет, может кто-то толстокожий и не заметил бы. Но Саша был очень чувствительным мальчиком. Это дар и проклятие тех, кто не такой, как все.
Посопев и повздыхав, повспоминав маму, – фото он больше открывать не стал, было как-то жутковато, – Саша уснул. Он не был парализован – просто атрофия мышц ног. Поэтому Саше вполне по силам было удобно лечь на бок и укрыться одеялом с головой. Почему-то захотелось сделать именно так. А ещё Саша решил, что хочет ночник. В квартире у них был «Умный дом». Там свет включался по хлопку. Тут этого не было. Значит, нужен светильник на стену. Чтобы можно было зажечь свет самому и быстро.
Перед тем, как Саша уснул, его мельком посетила ещё одна мысль. Настолько мельком, – потому что перед самым сном, – что он её не запомнил. Уже проваливаясь в сон, он быстро и кратко подумал: «А вдруг это не мама? Вдруг в доме есть призрак?» Мысль пробежала краем и растворилась в ночи. Когда утром Саша открыл глаза, он не вспомнил об этом предположении. За окном чирикали птички, в окно настойчиво заглядывало солнце, проникая даже через шторы. Утро было ясным и тёплым. Не располагающим к думам о призраках. Призраки – сказки для ночи. Чтобы пугать непослушных детей.