Кошмар в кабинете химии - стр. 11
– Заткнись! – прошипела Рита, стараясь прикрыть собой подругу. – Мы даем тебе последний шанс уйти! И поверь – это щедрое предложение!
– Так кто это был? – продолжила я гнуть свое, а они постепенно замыкали нас в кольцо. – Раз ты никому не сказала, значит, кто-то из своих. Ну, кто? Отец?
Алина сделалась пугающе-бледного цвета. Глаза ее просили остановиться, она молча умоляла, но мне страшно хотелось отомстить ей. За маму, за сплетни о моей семье, которые она распускала, думая, что я ничего не знаю.
– Ну все, Мороз, – рыкнула Рита. – Ты доигралась.
– Нет-нет, не отец, – продолжила я невозмутимо. – Всем известно, что он у вас раз в неделю ночует. Значит, мать?
Алина наконец не выдержала и кинулась на меня с вытянутыми вперед руками и растопыренными пальцами. Она поддалась порыву ненависти, удвоив мое преимущество. Мне не хотелось ее бить, даже не потому, что об этом наверняка донесут маме, а потому, что противно было опускаться до ее уровня. Но теперь я защищалась. И потому вмазала Алине под дых так, чтобы она упала, но и так, чтобы смогла подняться.
Девочки впали в ступор – они не верили, что кто-то мог ударить Алину. Я бы не удивилась, если бы они захлопали. Но вместо аплодисментов над нами повисла зловещая тишина.
Пока я лихорадочно соображала, что дальше, Алина подняла на меня взгляд, от которого мне стало совсем не по себе. Я не боялась, нет, но почувствовала, что переступила грань. И война между нами из холодной на глазах перерастала в горячую и кровопролитную.
– Молоток! – вдруг завопила она. – Молоток!
Он тут же появился, отлепившись от школьного фасада.
Мы все знали Молотка – Петьку Молотова из десятого класса. Учился он в десятом, а должен был – в двенадцатом. Его дважды оставляли на второй год и, по слухам, планировали продлить заключение снова. Он был здоровенный, наголо бритый, вечно в кожаной куртке – и в школе, и на улице. Ходили слухи, что у него при себе всегда имелся нож. И что он занимается борьбой. И что даже старшеклассники обходят его стороной. Но что уж точно было правдой – его всегда сопровождали трое друзей, чуть поменьше ростом и размахом плеч. Они тоже отклеились тенями от стены и вчетвером зашагали на Алинин крик.
У меня в глазах потемнело. Сумрак, и так окутавший площадку, стал совсем густым. В нем я наощупь схватила Нинку за руку, и мы обе бросились бежать.
Из всех звуков остались только наши сбитые дыхания, из всего ландшафта – калитка в сетчатом ограждении. Едва мы остановились перевести дух, раздался зычный бас:
– А ну стоять, лохудры! Хуже будет!