Кощеево седло. Всеслав Чародей – 3 - стр. 58
Нельзя сказать, что Витонега не смогла бы справиться со своими волосами сама. Но княгине невместно. Во всяком случае, на людях. Тем более, сейчас, в непраздности, – тяжёлый большой живот мешал двигаться, и уставала она быстрее, а потому с большей охотой, чем обычно, принимала услуги сенных девушек.
Невея вздохнула. «О волосах жалкует моих», – догадалась Витонега (такое было уже не в первый раз) и сказала с улыбкой:
– Всё о волосах моих вздыхаешь, Невея?
Пальцы сенной девушки чуть дрогнули, но она отозвалась почти тут же:
– О волосах… да.
Однако что-то подсказало княгине – нет, не о волосах госпожи вздыхает дочь воеводы. Небось, тоска по Полоцку напала. На неё саму иной раз тоже находило так, что хоть плачь. Добро хоть муж рядом, есть кого любить, есть из-за кого забыться, отставить память. А у Невеи того нет, она за госпожой из Полоцка поехала, чтобы той одиноко в Корьдне не казалось.
– А не о волосах, Невеюшко, – усмехнулась княгиня. – Ай понравился кто? Скажи. Может, и замуж тебя отдадим, а?
– Скажешь тоже, госпожа, – Невея покраснела.
– А чего ж, – Витонега улыбнулась. – Вон сколько женихов вокруг. Хочешь, вятича выбирай, хочешь – кривича. А то варяга альбо лютича. А?
Как ни сдерживалась, а в голосе её невольно звякнула гордость. И тут же опустила глаза, стараясь не выдать перед девушкой этой гордости и торжества, которое она испытывала в последние три дня, после того, как прибыла братня дружина. Теперь, с Рогволожими воями, у неё (а приехали они именно к ней, к Витонеге, к сестре своего господина!) было сил больше, чем у мужа, князя в Корьдне.
Она мотнула головой, вырывая волосы из рук у изумлённой Невеи, встала, закусив губу.
Нет!
Ну она же любит мужа, с чего ей в голову лезут такие дурные мысли. А кто-то, гаденько усмехаясь, так и шепчет в ухо: у него, Ходимира, всего две сотни воев в дружине, а у тебя, княгини, теперь больше чуть ли не вдвое. И не просто вои… кривичи, лютичи, варяги, что навыкли на Варяжьем море кровь лить, сражались и с саксами, и с данами, и дружину Мстислава через всё Варяжье море гнали, с самой Дикой Охотой встречались… Витослава вспомнила глаза вятичей. Они слушали рассказы Раха и Мстивоя, рассказы о невиданных чудесах дальних краёв, и горел в глазах вятичей тот странный огонь, который всегда горит в мужских глазах при рассказах о дальней стороне, и которого никогда не могут понять женщины.
Ну вестимо, что они видели-то в жизни, эти вятичи? Жгли овины в соседних городцах, таких же, как и Ходимиров Корьдно, – в их, кривской земле, этот Корьдно мог бы сравняться только с межевым Гориславлем, пожалуй, или Всвячем? Сшибались в межевых стычках с мелкими (по десятка два-три) загонами степняков, которые забрались пограбить лесовиков? Гоняли в лесных облавах десятком на одного непокорных данников, которые больше горазды в чащобе прятаться, чем сражаться?