Кошачий царь. Книга первая - стр. 28
Наступил вечер, когда, после ужина и просмотра программы «Время» на стареньком, но вполне бодром чёрно- белом телевизоре, я отправился к себе, в чулан. По телику шёл какой-то производственный советский фильм о злоключениях и достижениях борцов с квартальным планом, дед устроился возле него, перебирая извечные луковицы, бабуля хлопотала на кухне, и делать мне в доме было совершенно нечего.
Я развалился на скрипучей кровати, полуутонув в перине, служившей мне ложем. Этой перине, наверное, как и самой кровати, было лет пятьдесят. Набита она, судя по периодически вылезающим даже через простыню, перьям, всяким разным пером и пухом, что нашлось на тот момент, и интереснейшие порой вылезали экземпляры! Я даже начал собирать коллекцию, а иногда и сам исследовал поверхность перины и выдёргивал оттуда перья, но это быстро надоело. В наше время аллергологи схватились бы за голову от того количества всякой дряни, что могла селиться внутри уютного пухового гнезда, а нынешние дети при приближении к ней начинали бы кашлять, хлюпать носом и рыдать, но моему организму было всё нипочём.
С полки была взята подшивка, кажется, «За рулём», за 1965 год, и я меланхолично начал читать и рассматривать иллюстрации, ещё черно- белые, но занятные.
Сквозь щели между досками чулана в чулан просачивалась тьма. Иногда в моём воображении она затекала через щели, лилась на соседнюю кровать, и постепенно начинала заполнять пространство чулана. Потом подобное начали показывать в ужасниках. В фильмах тех невинных времён подобное не допускалось. Ничто не должно было отвлекать трудящихся от плана пятилетки.
Времени было около полуночи, и глаза начали слипаться. Я сам обычно регулировал свой отход ко сну. Как заснулось- так и заснулось. Главное- свет выключить. Внезапно, среди ночной тишины, тикания будильника и поскрипываний старого дома, снаружи послышались звуки. Сначала шуршание. Множественное, синхронное, словно несколько неизвестных пробирались через кусты малины и смородины, окружавшие дом.
Одно из окон чулана, выходившее на соседский дом, закрывалось деревянной ставней, типа калитки, которая у меня всегда была закрыта. Зато второе окно, на стене, выходившей на рассвет, украшала только самодельная занавеска. А снаружи- древняя ржавая решётка. Решётки мне видно не было, ибо оконная рама была разделена на восемь, кажется, маленьких окошек, как издревле делали окна на деревенских террасах и разных иных подсобных помещениях. Мне почудилось, что в окне показался свет. Нет, только почудилось. Я выглянул в ночную тьму, предварительно погасив ночник, но ничего определённого там не увидел, хотя несколько небольших силуэтов под бледным светом умирающей луны мелькнуло. Кошки, что ли? Или собаки? Раздавшееся мяуканье ответило мне на этот вопрос. Глаза постепенно привыкли к темноте, и я стал различать множество кошачьих силуэтов, шныряющих в траве и между кустами малины.