Корысть на пьедестале - стр. 15

Но Альберта нет нигде, а Сергей, если даже увидит, никому не скажет.

– Климова! – раздался вдруг над ухом до тошноты знакомый голос.

Альберт взял ее под локоть, и Василиса от страха выронила расчетную папочку, деньги посыпались на пол, она принялась их собирать. Надо было выронить из рукава припрятанную купюру, но эта мысль пришла после, когда деньги уже лежали в книжечке.

– Поговорить надо! – Альберт снова взял ее под руку и повел к арке, за которой находился вход в административную часть.

– Зачем?

– Надо!

– Но мне расчет сдать нужно…

– Потом, Климова, потом!

Он держал ее за руку, в которой она припрятала чаевые, и делал это, видимо, нарочно. Сейчас заведет ее в кабинет директора, там обыщет, найдет деньги. Василиса с ужасом представляла, как будет смотреть Альберту в глаза.

Он действительно завел ее в кабинет к директору. Игорь Андреевич был на месте, а с ним еще большая величина – владелец клуба, Павел Матвеевич Прахов. Рабочий стол пустовал, боссы сидели на диване. На журнальном столике – пиво в запотевших бокалах, на одном блюде – вареные раки, на другом – шелуха от них. И у директора лицо красное, и у его босса, пальцы и губы в торопливом движении – уж очень вкусные раки, не оторваться.

Пиво, раки, а теперь вот и зрелище подоспело. Сначала заставят Василису раздеться, а потом накажут за воровство. И никакой Сергей не поможет. Павел Матвеевич Прахов мужчина серьезный, с богатым криминальным прошлым, да и в настоящем он, говорят, еще тот фрукт – мало ему легального бизнеса, так он вдобавок и частным кредитованием занимается, деньги под большие проценты ссужает. С законными ворами дружбу водит… В общем, опасный он человек, хотя по виду не скажешь. Простецкое лицо, взгляд спокойный, добродушный, и краснота на щеках его не портит, скорее наоборот.

– Привел? – спросил Игорь Андреевич.

Этот производил пугающее впечатление. Холеный, лощеный, с аристократическим вкраплением в чертах лица, взгляд холодный, надменный, движения вальяжные, на публику. Его лицу больше шла бледность, чем краснота, которая казалась болезненной, как диатезное высыпание.

Он смотрел на Василису, но как будто не видел ее, может, потому и обратился к Альберту с вопросом.

– Привел.

– Ты чего такая напуганная? – благодушно спросил Прахов.

– Я напуганная? – удивилась Василиса.

– Ну, не я же… Хотя опасения, честно говоря, есть.

– Опасения? – Она непонимающе продолжала смотреть на него.

– Может, признаешься, пока не поздно? – спросил Прахов, тыльной стороной ладони вытирая жирные губы.

– В чем? – пробормотала она.