Корвус Коракс - стр. 15

Тем временем со стапелей в Северодвинске сошел новый грузовой цеппелин. Точнее, он сошел бы месяцем раньше, в середине апреля, но дело застопорилось из-за названия. В проект одинаково вложились мэрия Москвы и правительство Татарии, так что когда столичный мэр Модест Масянин решил назвать воздушное судно «Дмитрий Донской», в Казани заартачились и выдвинули встречное предложение – «Хан Тохтамыш». Федеральному центру в лице премьера Михеева пришлось вмешаться и продавить компромиссный вариант – «Николай Коперник». В конце концов, с тем, что Земля вращается вокруг Солнца, а не наоборот, никто не спорил.

Половина первой полосы «Нового Коммерсанта» была отдана под выступление президентского советника по нацбезопасности Ростислава Рыбина на всероссийском слете учителей. Саму пространную речь печатали в пересказе, а смысл ее прочитывался уже в трех начальных абзацах: чиновник опять бодался с техническим прогрессом. В третье тысячелетие, доказывал Рыбин, страна входит слишком уж поспешно, и граждане, особенно молодые, к этим темпам не готовы. Шариковые ручки уродуют почерк, арифмометры отбивают охоту учить таблицу умножения, пневмопочта провоцирует лень и приводит к инфарктам, дизели грозят глухотой, электроплиты чреваты бытовым травматизмом, фастфуды вызывают ожирение, а также диарею и утрату национальной самобытности. И все, вместе взятое, сильно бьет по обороноспособности, которая в условиях экономического кризиса и американских санкций и без того оставляет желать сами знаете чего.

Публикацию сопровождал краткий комментарий журналиста Акима Каретникова, исполненный глумливого сочувствия к президентскому советнику. Выходило, что все беды, упомянутые в выступлении, должны обрушиться на самого оратора: дача в Истринском районе оборудована и пневмопочтой, и двумя аварийными дизелями. В его кабинете имеются электрокамин, тостер и даже американская электрическая счетная машинка – раза в три шустрее нашей механической. Даже внутри корпуса рыбинского «паркера», чернильного на вид, спрятан стерженек шариковой ручки, а в сигаретных пачках с надписью «Прима» – британский «Данхилл», дорогущий сорт!

Хихикнув про себя, я подумал: ну красавчик! И как он это раскопал? Под кроватью, что ли, притаился? Под окнами дежурил с полевым биноклем? Или прятался в стенной нише, как попугаи у Моисеева?

Мне, как и журналисту «НК», тоже не нравился Рыбин. Он даже здесь, на литографии в газете, выглядел неприятно: белесая шевелюра, маленькие глазки и квадратная морда утюгом. Если бы сбылись мечты этого деревенского выскочки, мы бы ходили в лаптях, брились бы серпами и говорили «надысь». Будь моя воля, я бы тихо задвинул куда-нибудь поглубже выдвиженца Рыбина и дал бы больше полномочий прогрессисту Владлену Сверчкову – еще одному президентскому советнику, по той же самой безопасности. В отличие от Рыбина Сверчков сегодня немного в тени. То есть во власти и при должности, но как бы не в фаворе…