Кортик капитана Нелидова - стр. 20
– Я – медиум? Это что-то новенькое!
Слёзы в глазах Ларисы мгновенно иссякли. Она выбралась из-под одеяла, накинула шаль, сунула ноги в домашние туфли, подобралась поближе к печке. Её железный бок уже чуть-чуть согрелся.
– Осторожно, простынешь, – проговорил Владислав, прикрывая её шинелью. – Одевайся. Финка уже ставит самовар.
– Ты говорил о медиуме, – напомнила Лариса.
– Я сказал, что ты, моя жена, – медиум. Тебя это удивляет? Ты умеешь удерживать связь и с ушедшими людьми, и с теми, кто далеко.
– Разве это хорошо?
– Кто знает? Многие большевики увлекаются спиритизмом. Тайно или явно, но увлекаются. Я слышал, что и твой начальник Григорий Евсеевич таков.
– Может быть, это и неплохо…
– Спиритизм не плох и не хорош. Спиритизм – это спиритизм.
– А я – медиум?
– Так точно! Уверен, при желании, ты сможешь разговаривать с близкими не только во сне, но и наяву, надо только сосредоточиться, и всё. Я, знаешь ли, встречал и других медиумов, оттого и разбираюсь. Тут, кстати, познакомился ещё с одним, в конец оголодавшим вдовцом. Эдакий деятель, как теперь говорят, «из бывших».
– Все мы из бывших, – отозвалась Лариса.
Ей почему-то перестало нравиться это утреннее оживление Владислава. Наигранная весёлость порой неприятней, чем неискренняя скорбь. Ларисе хотелось закончить разговор о спиритизме, но Владислав вцепился в эту тему, как бродячая собака в кость.
– А что? – продолжал он посмеиваясь. – Спиритический сеанс по нынешним скудным временам – вполне доступное развлечение. Не для пролетариата, конечно. Спиритизм – удел богемы и высокопоставленных особ. На эту удочку возможно поймать несколько преинтересных личностей. Можно устроить хороший вечер со столом. Стол, разумеется, вскладчину и попроще, зато наряды – лучшие. Да, спириты нынче обнищали да обносились, но надо же как-то встряхнуться.
– Ты уже имеешь в виду определённых персон?
– Вполне определённых! Этот мой спирит «из бывших» творит подлинные чудеса. Представь себе явление духа Чарльза Дарвина или Ньютона, или Ивана Тургенева. Уверяю тебя, он всё может! Товарищу Злате может понравиться. Я слышал, она тоже интересуется такими вещами.
– Товарищ Злата? – не веря собственным ушам, Лариса уставилась на мужа. – Владя, товарищ Зиновьев и его жена – оба материалисты. На что им твои духи? Да и грех это. Для нас – грех. Или ты изверился?
Несколько бесконечно долгих мгновений Лариса дивилась на заискивающую улыбку Владислава. Ей вдруг почудилось, будто и её муж медиум. Будто в него прямо сейчас, холодным утром середины голодной зимы 1918 года, вселился вороватый каторжанин Туруханского уезда, отпущенный на вольное поселение за почти примерное поведение и живущий милостынькой. Впрочем, где же она могла видеть вороватых каторжан Туруханского уезда? Что за глупая фантазия?