Корсары султана. Священная война, религия, пиратство и рабство в османском Средиземноморье, 1500-1700 гг. - стр. 20

. К примеру, как сообщал в апреле 1595 года вице-король Валенсии, корсары, пройдя две лиги (ок. 10 км) от берега, убили в Теуладе Антонио Вальеса и взяли в плен его жену, двоих детей и еще четверых юношей. В этом им содействовали двое провожатых-мудехаров, давние враги Вальеса. Эти двое иберийских мусульман уехали в Алжир, там сделались пиратами и впоследствии без всяких стеснений использовали «коллег» в решении личных дел. Спустя одиннадцать лет пираты снова будут свирепствовать еще в одной деревне в глубине полуострова – и их вновь приведут туда бывшие жители упомянутой деревни[31].

Похоже, миграция мудехаров, которая медленно шла на протяжении целого века и завершилась в 1613 году их окончательным переселением, создала угрозу не только для берегов Испании, но и для Нового Света. Та легкость, с какой мудехар мог выдать себя за испанца, весьма тревожила одного испанского капитана, попавшего в алжирский плен. Этот пленник, капитан Серебряного флота (или «флота Индий»), чьи корабли курсировали между Америкой и Испанией, направил испанскому королю Филиппу III письмо, в котором упоминал, что благодаря мудехарам османские корсары могут достичь даже Америки[32]: мудехары могли наняться матросами на испанское судно и выучить семафорную азбуку. Вряд ли такая новость обрадовала короля, ведь закон 1576 года воспрещал неиспанцам не только служить рулевыми и капитанами (maestre) на кораблях, идущих в Новый Свет, но и владеть любыми картами, чертежами и книгами (descripcion), связанными с Америкой: Мадрид ревностно оберегал свои океанские маршруты от подданных чужих стран[33].

К 1627 году относится другой пример того, насколько трудно было и христианину, и мусульманину отличить испанца от мудехара на корабле. Когда гази захватили судно у Канарских островов, один из его испанских гребцов-невольников обвел их вокруг пальца, притворившись мудехаром; те сочли его мусульманином и отпустили[34]. Интересно, что даже гребцы, вместе с которыми испанец сидел на веслах, не заметили его ловкого обмана и не предупредили пиратов. Неужели культурные различия между выходцами из одного региона, говорившими на одном языке, но исповедующими разные религии, и правда были столь незначительны?

Но не следует – по крайней мере, если мы говорим о ХVI столетии, – преувеличивать доход мудехара от корсарства, которое Стенли Лейн Пул романтически назвал «местью изгнанника» (exile’s vengeance)[35]. Это пиратство ничем не отличалось от обычного разбоя. По сути, некоторых его представителей правильнее назвать не корсарами, а пиратами или просто морскими разбойниками. Их доля в магрибском корсарстве всегда оставалась незначительной, пусть даже христиан и донимало то, что пираты грабят деревни и похищают людей. Едва в дело вмешивался испанский флот, у алжирцев начинались проблемы, и им требовалась помощь. А когда Реконкиста перешла на берега Северной Африки, жителям Алжира волей-неволей пришлось сотрудничать с мусульманскими корсарами из Восточного Средиземноморья.