Коррупция при дворе Короля-Солнце. Взлет и падение Никола Фуке - стр. 53

и Франсуа[304] – теперь, соответственно, архиепископам Агдскому и Нарбоннскому – поручалось организовать протесты в парламенте и в церковных кругах. В качестве союзников рассматривались Гийом де Ламуаньон[305], первый председатель парижского парламента («обязанный этой должностью мне», – писал Фуке), и некоторые другие парламентарии (parlementaires). Пелиссон должен был писать манифесты и прокламации. Черновик содержал и другие возможности. К примеру, похищение Летелье или еще какой-нибудь крупной фигуры и подъем недовольства среди гугенотов. Координирующая и направляющая роль во всем этом отводилась мадам дю Плесси-Бельер [306].

Несколько лет спустя Гурвиль утверждал, что Фуке показывал ему черновик проекта, скорее всего еще в 1660 году. Гурвиль якобы таким образом ядовито осмеял саму идею, что Фуке решил уничтожить бумагу и даже послал за свечой, чтобы ее сжечь. Но появился какой-то неожиданный посетитель, и Фуке сунул черновик за зеркало у себя в кабинете. Потом он отвлекся на другие дела и забыл о нем. Так что впоследствии документ обнаружили там, где Фуке его оставил [307].

В популярных исторических сочинениях рассказ Гурвиля используется часто. Но, скорее всего, он представляет собой выдумку этого легкого на язык и не вполне надежного свидетеля. Однако есть вопрос интереснее: насколько серьезно следует рассматривать этот план? С XIX века и по сей день историки непримиримо спорят о нем. Для судей Фуке этот документ, конечно, был свидетельством первостепенным, решающим судьбу обвиняемого. Переделанный черновик плана от 1658 года и все то, что он стратегически подразумевает, достаточно красноречивы. Следует помнить, что до сих пор так и не появилось никаких данных за то, что Фуке показывал план или обсуждал его с кем-нибудь, кроме Гурвиля. Если он никогда ничего не делал для его осуществления и даже не делился им с надежными людьми, которым доверял действовать от своего имени, есть основания думать, что он никогда не собирался им воспользоваться всерьез [308].

В то время, когда Гурвиль, по его словам, увидел этот план, Фуке был озабочен не столько намерениями Мазарини, сколько его надвигающейся смертью. К 1660 году здоровье кардинала заметно пошатнулось. Ему явно недолго оставалось наслаждаться триумфом своих многолетних военных и дипломатических усилий. В начале 1661 года врач предупредил его, что пора приготовиться к концу. В феврале двор переехал в Венсен, где кардинал стал ждать смерти, а остальные – строить предположения о том, кто сменит его на посту первого министра