Корректор - стр. 4
– Ни фига себе… – Женька пожирал строчки глазами.
– Послушай, Сань. Ты того… Мне никак нельзя без этой премии… У нас с Ленкой налаживается, я ипотеку собрался… – голос сквозил ноющими нотками. – Давай поделим. Это ведь не только мои косяки. (Алекс вздернул брови вопросом.) Нет, ну мои, понятно. Но ты ведь проверял. И тоже не заметил.
– Проверял, – вздохнул Алекс. – Если бы ты их отдал заранее, а не этим утром… Ладно. Завтра до трех должен быть новый комплект чертежей.
– Будет, Сань, будет.
Сев за стол, Алекс вспомнил, как утром, всплывшая перед глазами незнакомка уводила его от линий, размеров и цифр.
Да и сейчас, когда башка налилась чугуном, муфты и шестерни двоились и ускользали. А к концу дня, бросая короткие взгляды на измотанного Женьку, Алекс понимал, что завтра к трем в лучшем случае будет гора бумаг с новыми косяками.
С этими гнетущими мыслями он вернулся домой.
Прокравшись в ванную, рассматривал через зеркало перламутровый кафель на стенах, полочку с флаконами да свою усталую рожу с серыми дугами у глаз. Вытирая полотенцем руки, ощущал приятную твердую реальность. Вчерашние глюки казались сном. Но в глубине души растекалось грустное и томное желание снова увидеть тот сон.
Резким движением оборвав петельку о крючок, Алекс закинул полотенце на полку, напоследок обернулся к зеркалу и обмер.
Как говорится, помяни призрака…
Девушка медленно входила за спиной. Грациозно повернулась. Тревожная, с розоватыми глазами и без каких-либо украшений. Небесного цвета платье, намного проще первого, открывало бледно-розовую шею, от которой у Алекса перехватило дыханье.
И он готов был отдать многое, лишь бы продлить эти секунды.
Мучительный страх наполнил её бледное личико, когда она выбросила вперёд руку, сжимавшую массивный крест. От неожиданности Алекс вздрогнул, что придало толику решимости её взгляду. Теперь она напоминала храброго хомячка, бросавшего вызов рыси.
Почерневший и древний крест оказался так близко, что Алекс отчетливо видел и провисшие плечи Спасителя, и выступающие колени, и даже терновый венец. В блеске потертостей узнавалась бронза.
Что происходит? Почему мой мозг рисует такие детали?
– Изыди! – тонко вскрикнула она, сверкнув глазами, после чего завела быструю монотонную молитву.
Алекс же не только без страха, но со страстным упоением вперился в её бледные губы.
В голосе стали подрагивать льдинки, слова слабели и путались, а вскоре совсем затихли.
– Это крест матушки Бьянки, настоятельницы доминиканского монастыря, – с дрожью произнесла она. – Когда-то он принадлежал святой великомученице Лукреции. Почему ты не боишься его? Почему не исчезаешь, демон?