Корректировка 2.0 - стр. 26
Стас жил на четвертой «площадке» от Танкового полка.
Его папаня, бывший майор и «зампотех», после увольнения в запас устроился главным инженером в рыбхоз.
* * *
Я угодил прямо к ужину.
Стол был накрыт во дворе под широкой кроной дерева, которое, как я позже узнал, называлось дамирагач – железное дерево.
Мы со Стасом обнялись, как давние друзья и он представил меня родителям.
Отец Стаса – кряжистый квадратный мужик, похожий на татарина (татарином он и оказался), с хитрыми глазами на красном, заросшем пегой щетиной лице и красными же кулачищами. Говорил Марат Рамазанович мало, между словами сопел, но быстро организовал гостеприимство и пригласил меня отведать «чем бог послал».
Бог в тот вечер, послал семье Сафиных: консоме из дикой птицы и кастрюльку шашлыка из осетрины. Свежайшие лепешки чурека, помидоры и пряные травки лежали грудами. Ради воскресного вечера стол украшала бутылочка водки, а посреди всего изобилия на невзрачной миске с отбитым краешком антрацитно поблескивала горка черной икры с воткнутой столовой ложкой – бери и накладывай. На десерт, разрезанный арбуз.
Мать Стаса – Ольга Николаевна, русская женщина лет сорока, сухая, жилистая, с молодыми ясными глазами, беспокойная, тут же побежала в дом и вернулась со столовым прибором для гостя. Разлили водку, мужчинам по полной рюмке, хозяйке чуть-чуть. Марат Рамазанович сказал лаконичный тост:
– За знакомство!
Выпили и приступили к трапезе.
Вкуснотища, я вам скажу, необычайная – чуть язык не проглотил. Бульон был вкуснейший, а шашлык нежнейший. Черную икру я раньше пробовал, но видно та была несвежая – с местной вкус не сравнить. Я сожрал две столовых ложки и больше брать постеснялся. Да и Стас не дал долго рассиживаться, он оказывается собирался на танцы.
Стоит ли говорить, что мне уставшему после долгой дороги в дюнах, да еще и обильно поужинавшему, никаких танцев, разумеется, не хотелось. Даже думать про них желания не было, но не отказывать же новому другу.
* * *
Дом офицеров, сокращенно ДОФ, – находился на главной площади, которая, как и все центральные площади городов СССР, носила имя Ленина. Но это официально. Между собой же местные жители называли её Площадью фонтанов. На неё выходили фасады зданий всех важнейших учреждений: банк, почта, райком партии, ДОФ; и сюда же, выходил забор военного гарнизона.
Немного поодаль, через дорогу, находился Дом интеллигенции, имеющий функции источника азербайджанской культуры, но не в обиду оной, особой популярностью у населения он не пользовался.
Итак, молодые люди, то есть мы, дымя сигаретами, прогуливались, можно сказать, фланировали, или даже – совершали променад по Ленкоранскому Арбату.