Корпоративное бессознательное - стр. 88
– Нет. Ничего подобного.
– Но для полного комплекта тебе чего-то не хватает. Не знаю даже. Ты мог бы быть штурмовиком или снайпером – но нет никаких улучшений рук, а отсюда сравнительно хреновая стабилизация оружия при стрельбе. Для пилотирования особо сложной спецтехники тебе не хватает разъёмов для прямого подключения к интерфейсу. Кохлеарный имплант, – он указал на височную область в отражении, – вообще не представляю, кому он нужен. Или у тебя есть какие-то проблемы со слухом, и он их исправляет, или кому-то надо было, чтобы ты слышал очень хорошо. Так что у тебя не боевая и не гражданская специальность.
Эгер рассматривал картинку с таким выражением лица, словно он пришёл в кунсткамеру и наткнулся на особенно причудливый экспонат.
– Не понимаю, для чего тебя таким сделали. Тебя напичкали дорогими, очень дорогими имплантами. Судя по всему, из биосовместимых материалов самого высокого качества. Если бы эта машина не работала на полную катушку, – он похлопал по томографу, – то их бы даже не было видно. Твоё производство влетело твоей компании – какой бы она не была – в крупную сумму.
Он усмехнулся, посмотрел Кеорту в глаза. Металлическая кайма вокруг его радужки неприятно отсвечивала под лампой.
– Это какой-то бред. – Кеорт замотал головой. – Я не помню, чтобы мне делали какие-то операции.
– Не помнишь? – протянул Эгер. – В смысле, у тебя с памятью неладно? Ну, я видел некоторых ребят после контузии, так они…
– Я помню. Я всё о себе знаю. Но об этом – ничего.
– Как же тогда всё это объяснить?
– Скорее всего, я был в плену.
…Маленькая, ярко освещённая комната. Он не может пошевелиться. На висках холодный металл. Потом всё взрывается ослепительной белой вспышкой.
Специалист по ту сторону стекла не перебивал. Кеорт продолжал говорить.
– Меня ранили. И я попал в плен. Это объясняет раневые каналы.
– Но не объясняет, почему следы ранений скрыты, – сказал Эгер из-за стекла.
– Возможно, было также ранение в голову.
– Оно могло вызвать проблемы с памятью, – кивнул Эгер.
– Ранение было такое, что мне изуродовало лицо. Тогда понятно, откуда следы пластической хирургии. И ещё, возможно, ранения были настолько тяжёлыми, что потребовались все эти импланты, чтобы меня восстановить.
Эгер молчал, скрестив на груди руки. Потом одной фразой смёл неустойчивую конструкцию из догадок и допущений:
– А кому понадобится тратить столько сил и средств на одного пленного?
– Не знаю. Но я очень хорошо помню, как я работал в «Магнум корп», и никаких ранений за все годы работы я не получал. И компания точно не ставила мне никаких имплантов. А если они всё же есть… значит, я не сотрудник «Магнум корп».