Корпорация Семаргл - стр. 4
– Ну что, – спросила Светка, – кого тебе поручили?
– Понять бы самому, – отозвался я, лениво тыркая в кнопки телефона, – безымянный младенец.
– Игоша или потерчонок?
– Фиг знает, не указали.
– А не надо было их игнорировать.
Светка улыбнулась, вооружилась учебником аналитической геометрии и моей тетрадкой, отправилась делать домашнее задание. Или делать вид, что делает домашнее задание.
Я же рухнул на раскладушку и повернулся на бок, разглядывая экран телефона. И отчаянно размышлял, как без Гугла определить, с кем я столкнулся. Потерчата, потерянные дети, жаждущие имени. Игоши тоже хотят, чтобы их назвали. Я снова посмотрел на телефон. Потерчата… Назови их хоть как-нибудь. Скажи: «Если ты девочка, то Маша, а если мальчик, то Ваня».
Все это замечательно, но если это игоша? С игошами нужно четко.
Если ошибешься, игоша свирепеет.
Не знаю, насколько он опасен, может ли убить. Но это легко проверить. Достаточно ошибиться.
Ну и долго я тут буду кота за хвост тянуть? Безымянный младенец сам себя не поименует, к сожалению.
Я поднялся с раскладушки, неохотно натянул джинсовую куртку и пошел на улицу. Пять этажей, десять лестничных пролетов, и я на свободе.
На улице нет ветра. Я поднял ладонь, пробуя уловить хоть какое-то дуновение, но стоит мертвый штиль. Даже птицы не поют. Это действительно странно. Обычно тут хотя бы воробьи за еду дерутся. С таким гомоном, что хоть камнем в стаю кидайся.
За спиной скрипнуло.
Я повернулся и уставился на качели. Те ржаво зашевелились, пытаясь разогнаться. Словно кто-то их раскачивал, но ручонки оказались слабые.
Я следил за тем, как качели ходят вверх и вниз, вверх и вниз. Все упорнее, все яростнее. А вместе с тем ветра нет. И кто их раскачивает, хотелось бы знать?
Я подошел к качелям.
Те продолжали опускаться и подниматься, чуть не поддав мне под колени. Я ухватился за прут, которым качели подвешены к перекладине. Отдача хлопнула меня по ладони, и я чуть не вскрикнул, но закусил губу, пытаясь сдержаться.
И сдержать качели.
В воздухе пронесся детский смех, перешедший в тихий всхлип. И снова этот голос.
Скажи, как меня зовут, скажи, как меня зовут… скажи, как меня зовут…
Как меня зовут…
Я уставился на качели. Вроде говорило оттуда, но это не точно. А мое оружие осталось в рюкзаке. Я отпустил качели, отодвинувшись подальше. Качели пытались разогнаться, но задор, видимо, уже пропал.
***
Утром у нас закончился хлеб.
Светка выгнала за покупками меня, потому что она собиралась готовить завтрак. Я спорить не стал. Натянул джинсовую куртку и поплелся в магазин, пытаясь продрать глаза. С трудом сдерживался от желания зевнуть. И подавился свежим утренним ветром. Зато взбодрился.