Коротко о главном - стр. 9
Библейский императив «Врачу, исцелися…» относится не к физическому и даже не к психическому, а только к нравственному здоровью, к духовному. Врач должен быть чистым листом, куда вписывается история жизни и болезни пациента, его боль и его душа. На время общения с пациентом о своих болях, своих трудностях и кризисах должен категорически забывать. Если это не удается, если болезнь или усталость мешает работать – иди отдыхать, лечись, приводи себя в порядок Мой душу перед работой… и после.
Были ли у вас самого душевные кризисы и болезни?
– А как же. Весьма странно, если бы их не было. И плохо было бы. Я не мог бы никого понимать, помогать – не мог бы.
Но всеми болезнями не переболеешь…
– И всех кризисов не испытаешь, и слава Богу. Большинство болезней и кризисов протекают по сходным закономерностям и сценариям, со сходными фазами и сходными, в основном, самочувствиями людей. Уйма людских страданий навсегда остается вне твоего личного опыта, но и то, что ты пережил, если у тебя есть воображение и соображалка работает, позволяет додуматься, догадаться о переживаниях пациента, дочувствоваться до них… Для многого достаточен опыт немногого.
В вашей практике чудеса бывают?..
– В массовой – нет. А в единственном числе – да, иногда бывают, и на одного человека одного чуда вполне хватает. Под врачебным чудом разумею не что-то сверхъестественное, а нечто, происходящее сверх ожиданий от самого себя и от пациента, сверх возможностей, которые видишь.
Пример?..
– Ну вот, похожий с первого взгляда на чудо случай со старой женщиной, мамой одного моего коллеги. После инсульта у нее долго длилось полубессознательное состояние, потом наступило слабоумие с эпизодами возбуждения и дезориентировки, с потерей членораздельной речи. Коллега пригласил меня посмотреть маму на предмет лекарственной корректировки – может быть, что-то добавить или убавить, чтобы поспокойнее стала и лучше спала.
Я не надеялся помочь, но пришел. Увидел старушку, вспомнил тут же свою маму уже несколько лет как покинувшую этот мир в сходном состоянии… Обнял за плечи, гладил по голове, говорил что-то ласковое. Старушка оживилась, заулыбалась, начала бормотать, лопотать радостно, будто узнала меня, как родного. И я вдруг почувствовал необъяснимую уверенность, что могу ей помочь – не знал, чем и как, но чувствовал, что могу. Сидел еще некоторое время, обняв ее, говорил на «ты», как девочке, убежденно: – «Ты поправишься, ты поправишься… Все у тебя будет хорошо… Ты поправляешься, поправляешься…»
Все, более ничего. Уходить не хотелось… Пару препаратов посоветовал снять и один добавить, но особого значения эти лекарства иметь не могли – так, вспомогательные. Через пару дней коллега сообщает: «Мама после тебя быстро уснула, всю ночь проспала спокойно, чего не было уже с год. А утром проснулась в ясном сознании и с хорошей речью. Никакого слабоумия, представляешь?.. Чудо какое-то…»