Короткая зима. Сборник рассказов - стр. 4
Итальянец, а звали его Вася, достал из кармана телефон и набрал Кольке, Николаю Ивановичу, и позвал его в гости, ссылаясь на тоску и лёгкую депрессию, а узнав, что и Феникс, и какая-то молодая красотка ошиваются рядом с ним на Петровке, усилил давление и настоял. Здесь важно было не пережать, тяжёлую депрессию Колька раскалывал как орех, тоску же принимал на веру. Всё, жду!
В ожидании гостей Вася устроился у окна и обозревал небесный свод, в комнате из хороших колонок звучал «The Beatles», под окном вывеска «Фотограф рЕмонт обувИ» отливала синим.
С трудом найдя место и припарковав машину на тротуаре, а надо сказать, район был спроектирован и построен тогда, когда ещё никто из архитекторов не предполагал, что машина – это обычное дело, Николай Иванович освободил влюблённых с заднего сиденья. Размяв кости, все посмотрели вверх. Одной рукой подперев щёку, другой рукой им приветственно махал из окна тот самый, легендарный фотограф РЕмонт ОбувИ. Дине он тут же понравился.
– Он мне нравится. Хорошенький такой, грустный. Мы ведь сможем ему помочь?
– Подожди, ты ещё не знаешь, что это за жук. Вот и вывеской на итальянский манер обзавёлся, смущает умы, – достаточно громко сообщил Феникс, чтобы и Вася, сидящий в своём окне, его наверняка услышал.
– Так вот почему он Итальянец, всё дело в вывеске! – восторженно воскликнула Дина. – Вот это вы дураки!
– По счастливому совпадению, он действительно фотограф, – ухмыльнулся Николай Иванович. Это может его оправдать.
Первое же, что бросалось в глаза в квартире, это синяя буква «и», прикрученная к стене и дополненная красочным многоточием. С противоположной стороны на всех смотрела такая же синяя буква «я». В углу стоял свёрнутый полосатый матрас. На полу валялись персидские подушки, а к стенам жались стулья и табуретки.
– Посмотри на них, – сказал Итальянец, обращаясь к Дине, и обвёл рукой кухню, куда проскользнули и уже хозяйничали Феникс с Колькой, – это мифологические существа, неужели ты не видишь? Я ещё бегал по двору с пластмассовой сабелькой, когда Кольку уже звали Николаем Ивановичем. А Феникс? Он даже ничего не скрывает.
– Что не скрывает? – спросила она, наблюдая за ловкими движениями Феникса, который буквально порхал по кухне.
– То, что он птица, конечно.
– Хм, ты шутишь.
– Шучу, шучу.
– Сегодня хочу вас всех запечатлеть на бумаге, отказа не принимаю, – тут же во всеуслышание объявил Вася. – Теперь у меня есть вишенка на торте.
– Ну вот и открылось, зачем ты нас зазвал, творческий зуд вперемешку с ленью, – поставил свой диагноз Николай Иванович.