Короткая зима. Сборник рассказов - стр. 18
Рисованные афиши – это отдельная песня, их качество целиком и полностью лежало грузом на совести наёмных художников, и эта совесть могла многое снести. У каждого из них был свой особый стиль изгаляться над реальностью. Планетарного живописца все узнавали на раз, скопируй он хоть картину Ван Гога, это было бы самостоятельное произведение, плагиату не было места в его душе. Какую пищу он давал для пересудов! Какие художественные находки! А портрет Жана-Поля Бельмондо! Что вы! Все ждали.
Закованный в железо, дважды горевший, как Прометей, у которого всё пошло наперекосяк, кинотеатр не умер. Васе даже показалось, что если только отремонтировать здание, всего лишь собрать старых людей и денёк покрутить в нём фильмы, то игла на пластинке запросто перескочит назад и проиграет всё заново. Недорогая машина времени для первых путешественников, но они вышли в свет и больше не возвращались. Машина, конечно, пришла в негодность.
«Где у тебя тут генератор, или рычажок, или гайка раскрутилась? Так давай, мне не лень, я всё исправлю. Где ты заводишься? Раз уж я здесь, так поехали уже!» – крикнул Вася, задрав голову вверх и глядя, как проплывают мимо потухшей надписи «Планета» ночные облака. Не припомню, чтобы кинотеатр когда-нибудь говорил, и сейчас он тоже смолчал. Вася обошёл его по кругу и остановился у касс, но нет, ничего, блажь, тёмное здание не подавало знаков, не мигало лампочками. «Ладно, я пошёл», – и Вася с улыбкой махнул рукой, держа путь к безмятежному Харрису. Он прошёл несколько метров, но что-то всё-таки заставило его обернуться – нет, ничего не изменилось, но всё же изменилось. Сквозь высокую траву и сорняки из-под двери касс еле-еле брезжил свет, его было бы совсем не разглядеть, если не искать специально, но вот он, свет.
«Кажется, эта штука работает, – зашептал он себе под нос и как мотылёк к лампочке двинулся по направлению к двери, – только пока хреново работает, энергии ей маловато, нужно поднажать!» Он всегда нёс какую-то околесицу, когда волновался. Можно и не слушать. Но вот ступеньки наконец преодолены, и он сделал первый шаг по заросшему травой бетонному прямоугольнику. До двери оставалась ещё какая-то пара шагов, но второй шаг уже отозвался неожиданной болью, Вася тихо выругался и извлёк из правой подошвы донышко от водочной бутылки с торчащим из него вверх острым осколком. Чёртовы алкоголики, лучше б сдавали свои проклятые бутылки и получали дивиденды, жили бы припеваючи, поедая Краковскую колбасу. Ну да ладно, это совершенно не выбило его из колеи, порез не сильный, жалко только кеды. Ручки на железной двери не было, как, впрочем, и замка, эта дверь – оковы и не предназначалась для того, чтобы её кто-нибудь когда-нибудь открывал, но он всё же попробовал, пропустив пальцы в зазор между дверью и дверной коробкой, потянул на себя. Дверь, к удивлению, легко поддалась, заученно скрипнула и приоткрылась. Снятая с мест плитка, куски бетона и другой мусор, укрытый зелёной травой, не давали полностью её распахнуть, но Вася кое-как расшатал гулкое железо и осторожно вошёл внутрь.