Корона Толимана - стр. 23
Ко всему этому, Огарёвы в данное время находились на прицеле у этих нелюдей. Да он уничтожил двух из них, но сколько орионцев охотились теперь за каплей было неведомо. Потому отец и дочь подвергались нынче смертельной опасности, и тому подтверждением был полыхающий особняк и два трупа под окнами. Михаил чувствовал, что не может сейчас оставить Огарёвых на произвол судьбы, а точнее на произвол тех, кто не гнушался убийствами живых существ, чтобы достичь своих темных целей.
Он перевел обратно взор на Алексея, который осторожно хлопал по щекам Наташу, и что-то причитал.
– Сама судьба послала тебя сегодня! – воскликнул в порыве Алексей Петрович. – Если бы не ты, то я не знаю, что было бы с моей Наташенькой.
– Ты бы распорядился из конюшен лошадей вывести, – дал дельный совет граф, телепатически уловив призывы животных о помощи.
– О да, конечно, я совсем не подумал! – воскликнул Огарёв и, выпрямившись, побежал в сторону конюшен, крикнув на ходу Михаилу: – Присмотри за Наташей!
Михаил вновь вытер горячий пот со лба и чуть придвинулся к девушке. Он настойчиво начал вглядываться в ее неподвижное лицо и уже через миг ощутил, что его завораживает это зрелище.
– Все-таки какое искусное творение природы, – произнес он задумчиво, чуть склонившись над нею и внимательно рассматривая каждую черточку на бледном лице девушки.
Ее щека была испачкана в саже, прическа с одной стороны развалилась, а ее густые темные локоны свободными прядями лежали на ее плече. На ее шее билась жилка, которая указывала на то, что девушка жива, а взор Михаила переместился ниже, на ложбинку между грудей. Он отметил, что ее грудь вполне сформировалась для ее юного возраста и имела нежно персиковый оттенок кожи.
Вдруг он поймал себя на том, что ведет несвойственным для себя образом. Он вел себя как обычный землянин восемнадцатого века, увидев красивую девушку и тайком рассматривая ее прелести. Но он не был им. Его вибрации были гораздо выше и он мог контролировать свои эмоции, поступки и чувства. Вмиг спалив огнем Вселенской Любви внутри себя все страстные вожделенные образы, которые непроизвольно завладели его существом, Михаил нахмурился и заставил себя думать о девушке более отстраненно.
Она так и лежала неподвижно, и это не нравилось графу. Она должна была уже прийти в себя. Оглядевшись кругом и отметив, что никого нет поблизости, он приложил два пальца на определенное место на ее лбу и, сосредоточившись, надавил на нужные точки. Уже через минуту он убрал руку, понимая, что нельзя долго воздействовать на этот энергетический пучок сознания. Он протяжно вздохнул, ожидая результата.