Корона из шипов и тайн - стр. 36

Мужчина оторопел. Несколько раз моргнув он открыл было рот, но затем снова закрыл.

– Я не имею понятия о чём вы, но вас никто не разыгрывает, миледи. Это я могу утверждать со всей уверенностью.

Я заскулила совсем как раненое животное, с ужасом понимая – он говорит правду.

Не розыгрыш. Меня никто не разыгрывает. Никаких актёров и камер.

Шестерёнки в мозгу вращались так же медленно, как заезженная пластинка в граммофоне.

Не розыгрыш.

Тогда что это? Изощрённый юмор похитителей?

– С вами всё в порядке? Быть может позвать для вас целителя?

– Что?

– Вы побледнели, миледи.

– Мне просто нужна минутка. Могу я остаться одна?

Мужчина кивнул и вышел за дверь, неплотно прикрыв её за собой.

Тяжело дыша стала прокручивать всё, что случилось с того момента, как я открыла глаза в лесу. Единственные люди, встречавшиеся мне, компания на повозке, грязные и неотёсанные. Они казались естественными в своём виде и движениях, не так, как если бы играли роли. И эти гнилые зубы и омерзительный запах, как от человека, что не мылся неделями. Следующим был мужчина в балахоне, мужчина, который похитил меня, мужчина с татуировкой глаза на лбу. Этот глаз, с ярко-синей радужкой, смотрящий немигая, выглядел до того реальным, что было тяжело усомниться в его существовании. Его, как и обычный глаз, окаймляли тёмные ресницы и неглубокие морщинки во внешнем и внутреннем уголках.

Вспомнилась и обжигающая жара вместо вчерашней зимы. А солнце, вернее солнца. Их было два, как кто-то мог создать такую иллюзию, это нереально.

Сердце ухнуло вниз. Как же так? А Тара? Боги, она же наверное ищет меня, волнуется. А я здесь, непонятно где. Потёрла глаза пальцами, что же делать?

Дверь снова открылась. Похоже мой лимит времени был исчерпан.

Мужчина в старомодной военной форме пригласил следовать за ним, даже не пытаясь приблизиться. Не видя иного выхода, я проследовала за ним.

Он сопровождал меня сперва по длинному каменному коридору, с крохотными окошками вверху стен, пропускающими так мало света, что невозможно было разглядеть что-либо дальше пары ярдов, затем по крутой винтовой лестнице, спиралью уходящей вверх, а уже после – по широкому коридору, с высокими ровными стенами, усеянными множеством тяжёлых деревянных резных дверей, и тонной картин: от натюрмортов до ярких портретов мужчин, с суровыми выражениями на лицах.

Наконец-то мы достигли нужных дверей, судя по тому, как перед ними замер мой сопровождающий.

Всё это время мысли сменяли одна другую, выстраивая предположения по месту моего нахождения. И все они были до боли нелепы.