Корона из шипов и тайн - стр. 24
На секунду я задумалась над ответом, а что если скажу “да”, в этом ведь не будет ничего такого. Хотя нет, если Пайк заметит в моих руках алкоголь то, не знаю что он сделает, но взбесится это точно.
Не успела я додумать, как мои мысленные потуги прервал голос Пайка:
– Свали-ка от неё.
Парень гневно уставился на мужчину, скрестив руки на груди. Брови сошлись на переносице, желваки ходили ходуном, глаза недобро поблескивали. Уф, не хотелось бы чтобы когда-то такой же взгляд был направлен на меня, ой как не хотелось бы.
Я переключила внимание на мужчину рядом, он, казалось, даже уменьшился в размерах, осел, голова втянулась в плечи. Похоже Пайк напугал его до ужаса, хоть бы со стула не шмякнулся, тогда нам с барменом вдвоём влетит от Роя.
Мужчина кое-как вышел из ступора и на трясущихся ногах поднялся со стула, спеша убраться от парня как можно дальше.
– Эй, ты чего людей пугаешь! Он же вот-вот и в обморок шарахнется.
– Ага,– усмехнулся Пайк- зато больше не станет подкатывать к маленьким девочкам.
– Эй!– Я стукнула стаканом по стойке, расплёскивая содержимое – Я не маленькая девочка!
Пайк рассмеялся, чем несказанно разозлил меня и направился снова к компании гудящих женщин, уже более настойчиво требующих внимания бармена. Видимо этим вечером они решили капитально напиться.
– Лу!– Откуда-то раздался голос Роя и я завертела головой. Он стоял у сцены и указывал пальцем на микрофон.
Пора.
Список песен был стандартным, расписанным по дням недели и меняющийся раз в месяц, так что проблем с запоминанием не возникало. Можно было бы решить, что мне должно было бы уже надоесть петь одно и то же, выступать перед пьяной публикой, регулярно слышать непристойности в свой адрес, время от времени долетающие до сцены из зала, но нет, всё это меркло перед страстью к изливанию души через песню. Для меня пение было не чем-то обычным, когда я пела, я чувствовала себя другой, я чувствовала себя особенной. А ещё мне казалось что в эти моменты что-то внутри меня открывалось и лилось навстречу каждому бьющемуся в зале сердцу. Звучит как полная чушь, но так я чувствовала, и держала это при себе как большую тайну.
Подстроив микрофон под себя, натянула дежурную улыбку и поприветствовала публику, позволяя ей ответить гулкими аплодисментами. Пожелав всем прекрасного вечера, дала знак Пайку и из колонок полился минус.
Вечер перетекал в ночь, а я оставалась на сцене не покидая её ни на минуту. Одна песня сменялась другой, а я только всё больше входила во вкус, забываясь и отдаваясь с лихвой. Мой мир в эти часы ограничивался сценой и микрофоном и только ими, более не было ничего, что было бы важнее.