Короли вкуса - стр. 14

– Из такого положения очень удобно, например, свернуть тебе шею, – тем же бесстрастным тоном прокомментировал свои действия он. У него даже дыхание не сбилось от броска. – Или надеть на тебя наручники. В зависимости от ситуации.

После этого Тимофей встал, помог подняться офигевшей Веронике и все так же спокойно улегся обратно в гамак. Вероника села в кресло. Задумчиво потерла запястья. Посмотрела на Тимофея:

– Чего еще я о тебе не знаю?

Тимофей развел руками:

– Все, чего я не рассказывал. По-моему, очевидно.

– Да уж… И давно ты умеешь шеи сворачивать?

– Достаточно.

– А… зачем ты это умеешь?

Тимофей вздохнул. Если бы отказался отвечать, Вероника бы не удивилась – он терпеть не мог разговоры о своем прошлом. Но все же неохотно отозвался:

– Я был слабым, недружелюбным подростком. Эмигрантом с жутким акцентом, делающим ошибки в словах и построении предложений. Сверстники таких, как я, мягко говоря, недолюбливают. А перевести меня на домашнее обучение мама отказалась. Ее психолог считал, что для лучшей социализации мне необходимо посещать школу. В его профессиональных навыках лично я сомневался, но поделать с этим, разумеется, в то время ничего не мог. Просьбы оставить меня в покое на одноклассников не действовали. Пришлось научиться применять другие методы.

Вероника вытаращила глаза.

– Как тебя в школу-то пускали, с такими «методами»?!

Тимофей улыбнулся:

– В школе было лишь начало пути. Все, чего я хотел тогда, – научиться давать отпор. А потом немного увлекся.

Вероника только головой покачала. Как умеет «увлекаться» Тимофей, она знала не понаслышке.

Дальше роптать не посмела, на курсы по оказанию первой помощи записалась и честно их закончила, даже какой-то сертификат получила. Но применять знания на практике до сих пор не приходилось.

– Он дышит? – Вероника опустилась на пол рядом с женщиной-режиссером.

«Проверьте, есть ли дыхание», – всплыла в голове вытверженная наизусть строка инструкции. Вероника, как учили на практических занятиях, одной рукой запрокинула голову Ильичева, а другой взяла его за нижнюю челюсть.

«… Если грудная клетка поднимается, а щекой вы ощущаете поток воздуха – дыхание есть». Грудная клетка Ильичева не поднималась. И потока воздуха Вероника тоже, как ни старалась, не чувствовала.

До сих пор она испытывала скорее досаду, чем беспокойство: надо же было Ильичеву выбрать для обморока такой неудачный момент! А вдруг его сейчас в больницу заберут? И попробуй тогда объясни маме, что от нее это ну никак не зависело. А сейчас, когда вдруг поняла, что Ильичев и правда не дышит, Вероника почувствовала, что ей самой стало нехорошо.