Королевы второго плана - стр. 13
Окружение было потрясающим: с одной стороны, писатели, актеры, музыканты, знаменитый художник Петр Бендель пишет портрет примадонны, с другой – убийцы и грабители.
Валентина Георгиевна иногда рассказывала про своих «подруг» по ссылке: «Перед тем, как рассадить нас по вагонам, чтобы везти в Воркуту, я попала в комнату без мебели, где сидят воровки. Вижу главную: черненькая, хорошенькая, вокруг нее шестерочки бегают. Я уже ученая, знаю, как надо себя вести: “Девочки, возьмите меня к себе в компанию. У меня есть еда, давайте покушаем вместе”. На меня выпялились, как на сумасшедшую: чего это фраер так себя ведет?! С другой стороны, раз я сама предлагаю, почему бы не пообедать? Сели в кружок, поели. Они остались страшно довольны. Во всяком случае, сапоги не украли. Так и поехали с этой девкой. Играли в самодельные карты, в “шестьдесят шесть” – я всегда была заядлой картежницей! Но если видела, что моя “подруга”, проигрывая, начинала злиться, я незаметно поддавалась ей от греха подальше. Так мы добрались до Воркуты…
Там я как-то сломала ногу, лежала в больнице с другой воровкой. Ее муж ходил на грабежи и обязательно убивал. Он не мог оставить свою жертву живой, потому что считал, что этот человек на него донесет. А она шла за мужем и выкалывала жертве глаза, так как оба были уверены, что последний увиденный при жизни человек как бы фотографируется в зрачках навсегда. Но тут появилась другая девка, которая влюбилась в ее мужа и решила избавиться от нее – подлила ей в вино кислоту и тем самым сожгла весь пищевод. Наш хирург, тоже заключенный, пришивал ей этот пищевод кусочками ее же кожи, делал операцию поэтапно. А кормили ее так: в пупок втыкали воронку, куда лили жидкую пищу. Вот эта мадам тоже со мной дружила. Жуть!»
После срока Валентина Токарская так и осталась в Воркуте, Москву нельзя было даже посещать. Ни родных, ни друзей в других городах у нее не было. А в Воркуте ее все уже знали, дали большую комнату в общежитии, платили жалованье. В отпуск можно было поехать куда угодно, кроме столицы, и актриса ездила в Ессентуки, в Крым, в Прибалтику…
«Тут мне нагадали, что после всех перемен, которые произойдут со мной в недалеком будущем, меня будет ждать блондин, у которого есть ребенок. Я сказала: если седой может сойти за блондина, пусть ждет, хотя бы и с ребенком. Черт с ним!»
Так в 1948 году Валентина Токарская писала своему любимому человеку Алексею Каплеру. Актриса и драматург познакомились в Воркуте, где лауреат Сталинской премии отбывал срок за то, что крутил роман с дочерью Сталина, юной Светланой Аллилуевой. Каплер, как и Холодов, числился в «придурках» – целыми днями бегал по городу и всех подряд фотографировал. У него была мастерская, которую Валентина Георгиевна посещала тайком, зная, что может поплатиться за это пропуском. В Каплера нельзя было не влюбиться. В Токарскую – тоже. Роман вспыхнул мгновенно.