Королевство Краеугольного Камня. Книга 2. Первеницы мая - стр. 12
Весь остров уже знал, что король вернулся из леса. Однако видела его лишь горстка людей. Так правда ли он вернулся? И если вернулся, в состоянии ли он править?
Нет.
Главное, на чем настояла Эма, – король должен отдыхать в покое, тепле и праздности. Пока что она принимала только шоковую терапию Блеза и дружеское участие Элизабет.
С утра Блез не добился особых успехов, но пообещал вернуться позже. Элизабет появилась под вечер. Тибо утопал в одном из многочисленных кресел, стоящих в кабинете, и завороженно разглядывал свои туфли. Элизабет подошла и поцеловала его в щеку. Тибо повернулся вполоборота и ласково ей улыбнулся.
– Здравствуй, кузен.
Улыбка медленно сошла с губ.
– Ты меня узнаешь?
Он прищурился, но усилие оказалось не по силам, и он снова уставился на туфли. Элизабет погладила его по плечу и села рядом с Эмой.
– Ты устала, – заметила она. – Ну а он… Пожалуй, еще молчаливее, чем обычно. Что-нибудь рассказывал?
– Он ничего не помнит. И все еще не с нами, как ты видишь.
– И как ему удалось выбраться из леса?
Эма только крепче сжала губы.
– Не хочешь говорить, да? Или не можешь. Ну ладно. Это неважно, Эма.
Элизабет задумчиво завела прядь за ухо, не отрывая глаз от Тибо. Она нахмурилась, и брови ее из домиков превратились в две склоненных к переносице прямые линии.
– Знаешь, я уже видела его таким. Когда умерла его мать. Ему было шесть или около того.
– Точно таким же?
– Без бороды, разумеется. Без шрама и без этой белой прядки, как у скунса. Но в остальном да, один в один. Весь в себе. Он целыми днями сидел у пруда, макал в воду веточки и смотрел, как падают капли.
– Только что он следил так за каплями в ванной.
– Неудивительно. Он уходит в себя, приводит там все в порядок, а потом возвращается.
– И через сколько он вернулся после смерти Элоизы?
– Точно не помню. Альберик почти сразу поручил его заботам Клемана де Френеля. Может, это ему и помогло восстановиться.
– Клеман де Френель…
– Да… – вздохнула Элизабет. – Но ты все равно как-нибудь выпутаешься, правда, Тибо? Вернешься, так ведь?
Тибо не шевельнулся.
– Вообще, – продолжала Элизабет, – прежним он так и не стал. Ты замечала у него во взгляде печальную тень?
– Конечно. Без нее можно было бы подумать, что он только и знает, что забавляться.
– А с ней он само обаяние. Сколько женщин в него влюблялись. Но ты, Эма, первая, в кого влюбился он.
Элизабет все смотрела на двоюродного брата, по-прежнему изучавшего свои туфли.
– Альберику тоже нравилась эта тень печали… – прибавила она. – Он видел в ней залог хорошего правителя.
Она замолчала. Эма вспомнила, что где-то есть чайник и печенье, и собралась встать.