Королевский выкуп. Последний рубеж - стр. 28
Она уже собралась поведать о своем плане Джоанне, когда одна из женщин вскочила с восклицанием:
– Сэр Гийом!
Едва Гийом де Пре вступил в зал, женщины тут же толпой обступили своего любимца. Джоанна и Беренгария были ему вечно признательны – он пожертвовал своей свободой, спасая Ричарда от плена в Святой земле. Рыцарь передал им письма из Англии, и Беренгария забрала свои, чтобы прочесть в саду, а Джоанна удалилась с адресованными ей на оконное сиденье.
Когда, дочитав письма, Джоанна присоединилась к остальным, Гийом рассказывал завороженным фрейлинам и придворным рыцарям о церемонии возложения короны в соборе Винчестера. По его словам, стоило посмотреть, как король Шотландии и графы Суррейский и Честерский шествовали, неся три церемониальных государственных меча. Король выглядел величественно в горностаевой мантии и украшенной драгоценными камнями короне, которую архиепископ Кентерберийский водрузил на голову Ричарда перед его восшествием в церковь. В северном нефе храма выстроили специальный помост для королевы и ее дам, чтобы они могли без помех наблюдать за процессией. А потом в соборной трапезной состоялся роскошный пир с множеством перемен блюд, музыкантами, арфистами и жонглерами для развлечения гостей. Вино лилось фонтаном. А на улице собралась огромная толпа, надеясь хоть мельком увидеть своего государя, королеву-мать и высокородных гостей.
Ему внимали с восторгом, и даже Джоанна ощутила легкую зависть: так ей хотелось оказаться там, рядом с братом и матерью. Тут она заметила, что Беренгария вошла в зал и незаметно остановилась позади круга слушателей. Джоанна начала пробираться к ней, но тут появились возвратившиеся Морган и Мариам и радостно приветствовали Гийома – Морган сдружился с ним в Святой земле. К тому времени как Джоанне удалось высвободиться, невестка ушла.
Джоанне пришлось играть роль хозяйки, проследить, чтобы для Гийома подготовили еду, ванну и постель. Она ускользнула при первой возможности и поднялась по лестнице в опочивальню Беренгарии. Та уже отослала прислугу и, хотя отворила дверь, впуская Джоанну, но выглядела отстраненной, спряталась за щит своей испанской надменности, что было явным признаком расстройства. Джоанна решила, что прямая атака лучше всего, и прямо спросила, не встревожена ли Беренгария чем-то в письме Ричарда.
Невестка покачала головой в ответ, но Джоанна терпеливо ждала, и после напряженного молчания Беренгария тихо сказала:
– В письме Ричарда нет ничего тревожащего. Он, как всегда, идеально вежлив, спрашивает о моем здоровье и выражает надежду, что мне хорошо здесь, в Пуатье. Но не говорит ничего личного, ничего интимного, ничего такого, что муж сказал бы жене. Не упоминает даже о возложении короны, лишь рассказывает об осаде и о том, что он обратился к папе с прошением, чтобы святой отец воспользовался авторитетом церкви для возвращения выкупа и заложников.