Королевский выкуп. Последний рубеж - стр. 22
Днем Алиенора замечала в сыне тончайшие признаки подавленности, и радовалась тому, насколько более расслабленным он выглядел теперь. По ее мнению, совет начался хорошо. Сидя на почетном месте в великолепном зале, построенном ее мужем, она наслаждалась привилегированным статусом королевы-матери. Ее никогда не приглашали на большие советы Генриха, но Ричард считал само собой разумеющимся, что мать будет участвовать, и если кто из мужчин и имел сомнения на этот счет, то тщательно скрывал это.
Наблюдая теперь, как сын рассказывает о своем вчерашнем посещении королевского Шервудского леса, Алиенора почувствовала знакомое сожаление. Если бы Гарри не цеплялся за каждую каплю власти, как нищий за последний медяк! Не то чтобы он пренебрегал ее мнением из-за того, что это мнение женщины. Не сыну императрицы Мод было смотреть на женщин исключительно как на безмозглых племенных кобыл. Нет, ее муж просто не способен был делиться властью, всегда стремился держать поводья в своих руках, даже если тем самым отчуждал жену и настраивал против себя сыновей.
Ричард говорил, что теперь понимает, почему этот замок числился у Генриха среди любимых.
– Отец с радостью охотился бы от рассвета до заката, а где же найдешь охоту лучше, чем в Шервудском лесу? Он кажется просто бесконечным, дубы там выше церковных шпилей. Но и для разбойников это идеальное пристанище. – Принимая кубок с вином, он взглянул на своего канцлера: – Что у нас назначено на завтра, Гийом?
– Теперь, когда мы разобрались с должностями шерифов, можем перейти к обвинениям против графа Джона и епископа Ковентрийского. – Лоншан старался скрыть удовлетворение, но безуспешно: опала Гуго де Нонана доставляла ему буйную радость. – Послезавтра мы обсудим новые налоги, и последний день оставлен для рассмотрения жалоб на архиепископа Йоркского, поступивших от его собственного кафедрального капитула.
Жофф помрачнел.
– Пустая трата времени, – яростно заявил он Ричарду. – Я в жизни не видел никого более лживого, чем эти лицемерные, коварные каноники. Они противостоят мне со дня рукоположения, и ты не поверишь, сколько всего я из-за них пережил!
– Нам придется выслушать их, Жофф, но у тебя будут все возможности ответить на обвинения, – заверил Ричард с большим терпением, чем обычно в общении со сводным братом. Жофф неохотно умолк и злобно уставился на Лоншана, будто подозревал, что это канцлер подстрекал недовольных монахов.
Алиенора откинулась в кресле, скрытно наблюдая за Жоффом из-под полуприкрытых век. Он вырос при дворе ее мужа, и она не возражала, так как считала, что мужчина должен нести ответственность за своих детей, в браке они рождены или нет. Но их отношения испортились, когда она с сыновьями выступила против Генриха. Жофф так и не простил за это никого из них. Ричард сдержал обещания, данные у смертного одра отца, и подтвердил назначение Жоффа архиепископом Йоркским, хотя все понимали, что темперамент его брата не годится для церковной карьеры, да и сам Жофф никогда не мечтал о священническом сане. Но мало кто ожидал, что в новом своем качестве Жофф натворит таких дел. Он ожесточенно враждовал с епископом Даремским, даже отлучал его от церкви. Он схлестнулся с Лоншаном и восстановил против себя Йоркский кафедральный капитул, попытавшись устроить избрание своего брата по матери деканом Йоркского собора. Он ужасал других прелатов, заставляя носить перед собой архиепископский крест в чужих епархиях, а потом оскорбил Губерта Вальтера, бросив вызов приоритету Кентербери над Йорком. Алиенора потеряла счет отлученным им от церкви, включая целый женский монастырь. Она знала, что Жофф в полной мере унаследовал анжуйский нрав, но никогда раньше он не вел себя столь безрассудно и воинственно, и королева могла лишь предположить, что архиепископ Йоркский очень несчастный человек.