Королевский убийца - стр. 73
– Что с тобой? – спросил он без всякого предисловия. Он наклонился и понизил голос, чтобы его слышал только я. – У тебя был еще один приступ?
Я оглянулся назад, на стол. Ответил я так же тихо:
– Несколько приступов дрожи, но настоящих припадков не было. Они, по-видимому, приходят, только если я напрягаюсь.
Он мрачно кивнул, потом немного помолчал. Я поднял глаза и встретил взгляд его темных глаз. Участие, которое я прочитал в них, затронуло что-то во мне. Я покачал головой, внезапно потеряв голос.
– Это Молли, – сказал я после паузы.
– Ты не смог узнать, куда она ушла?
– Нет, она здесь, в замке. Работает горничной у Пейшенс. Но Пейшенс не разрешает мне видеть ее. Она говорит…
При моих первых словах глаза Баррича расширились. Теперь он огляделся и кивком указал на дверь. Я встал и пошел за ним, а он повел меня в конюшни и потом наверх, в свою комнату. Я сел за его стол перед очагом, и он принес свой добрый тилтский бренди и две чашки. Потом он достал свои инструменты для починки кожи и нескончаемую груду упряжи, требующей ремонта. Он протянул мне недоуздок, нуждавшийся в новом ремне, а для себя разложил какую-то тонкую работу с седлом. Баррич подвинул свою табуретку и посмотрел на меня:
– Это Молли. Значит, это ее я видел в прачечной с Лейси? Гордо держит голову? Шерсть рыжего окраса?
– Волосы, – поправил я его неохотно.
– Славные широкие бедра. Она легко перенесет беременность, – сказал он одобрительно.
Я попытался испепелить его взглядом.
– Спасибо, – сказал я ледяным тоном.
Он ошеломил меня тем, что ухмыльнулся:
– Сердишься. Уж лучше это, чем такая жалость к самому себе. Ладно, рассказывай.
И я рассказал ему. Вероятно, больше, чем рассказал бы в солдатской столовой, потому что здесь мы были одни, и бренди согревал мое горло, и знакомая комната, ее запахи и работа окружали меня. Это было единственное место, где я чувствовал себя в полной безопасности. Казалось, что именно тут я могу открыть Барричу свою боль. Он не прерывал меня и не делал никаких замечаний. Даже после того, как я выговорился, он продолжал молчать. Я смотрел, как он втирает краску в очертания оленя, которого вырезал на коже.
– Вот. Что мне делать? – услышал я свой вопрос.
Он отложил работу, выпил бренди и снова наполнил чашку. Потом оглядел комнату.
– Ты спрашиваешь меня, конечно, потому, что заметил, как я прекрасно справился с задачей найти себе преданную жену и народить кучу ребятишек?
Горечь в его голосе потрясла меня, но, прежде чем я успел что-то ответить, Баррич сдавленно засмеялся:
– Забудь, что я это сказал. В конечном счете это было мое решение, и я давно принял его. Очень давно. Фитц Чивэл, что ты думаешь делать?