Королевский убийца - стр. 10
– Полагаешь, мы должны вернуться? – не унимался я.
Баррич откинулся назад в кресле, сел нога на ногу и уставился в огонь. Он долго не отвечал, но наконец произнес, почти неохотно:
– Если мы не вернемся, Регал решит, что он победил. И попытается убить Верити или по крайней мере придумает что-нибудь, чтобы отобрать корону у своего брата. Я дал обет моему королю, Фитц, так же как и ты. Сейчас это король Шрюд. А Верити – его наследник. Не думаю, что будет хорошо, если он не получит трона.
– У него есть другие слуги, гораздо полезнее меня.
– Это освобождает тебя от твоего обета?
– Ты говоришь как священник.
– Я не спорю с тобой. Я просто задал тебе вопрос. И задам еще один. От чего ты откажешься, если решишь не возвращаться в Олений замок?
Теперь настал черед замолчать мне. Я действительно размышлял о моем короле и о том, в чем поклялся ему. Я думал о принце Верити – о его грубоватой сердечности и простоте обращения. Я вспомнил Чейда и улыбку, медленно проступавшую у него на лице, когда мне наконец удавалось овладеть очередным кусочком тайных знаний; леди Пейшенс и ее горничную Лейси, Федврена и Ходд, даже повариху и мастерицу Хести, портниху. Было не так много людей, которым я был небезразличен, и потому они мне были еще дороже. Мне бы не хватало их всех, если бы я решил никогда больше не возвращаться в замок. И словно пламя, тлевшее до поры в горячих угольях, вспыхнуло во мне воспоминание о Молли. И каким-то образом я начал говорить о ней с Барричем, а он только кивал, пока я изливал ему свою горестную историю.
Когда он наконец заговорил, то сказал только, что, по слухам, «Пчелиный бальзам» закрылся, когда владевший заведением старый пьяница умер по уши в долгах. Его дочь была вынуждена отправиться к родственникам в другой город. Он не знал точно в какой, но был уверен, что я смогу это выяснить, если захочу.
– Спроси свое сердце, прежде чем сделаешь это, Фитц, – добавил он. – Если тебе нечего предложить ей, оставь ее в покое. Калека ли ты? Только если ты сам так решишь. Но если ты убежден в том, что ты теперь инвалид, тогда, наверное, у тебя нет права искать ее. Не думаю, что тебе нужна ее жалость. Жалость – никчемная замена любви.
И потом он встал и оставил меня смотреть в огонь и размышлять.
Был ли я калекой? Потерпел ли я поражение? Тело мое дрожало, как струны плохо настроенной арфы. Это так. Но победила моя воля, а не воля Регала. Мой принц Верити все еще готов занять трон Шести Герцогств, и горная принцесса теперь стала его женой. Боюсь ли я насмешек Регала над моими дрожащими руками? Разве я не смогу смеяться в ответ? Ведь Регал никогда не станет королем. Во мне поднималось злорадное удовлетворение. Баррич был прав. Я не был побежден и мог убедиться в том, что Регал осведомлен о моей победе.