Королевский шпион. Победив, заточи нож - стр. 24

– Давай лучше посмотрим, кого там наказывают.

– Зрелище для простаков, – пробурчал он, но при этом развернулся и направился к уже сильно поредевшей толпе горожан.

У одного позорного столба стоял полный мужчина средних лет в хлопковом колпаке на голове и привязанной к шее буханкой хлеба. Как явствовало из таблички, прикрепленной к столбу, он был булочником, который продавал хлеб с недовеском. Его одежда носила на себе следы пятен от гнилых фруктов, а один глаз подбит, однако сейчас никто в него не бросал, люди по большей части проходили мимо, а если и задерживались, то только для того, чтобы отпустить грубую шутку. Голова булочника была опущена, и он все время смотрел в землю. Зато вокруг второго столба стояла небольшая толпа, причем большинство зевак состояло из женщин. Здесь к столбу была привязана женщина, полная противоположность пекарю, сухопарая и высокая. У нее на голове была надета маска-клетка в виде морды собаки. В лицевой части маски находился острый металлический кляп, который не давал закрыть рот, а значит, не давал возможности говорить. В отличие от наказанного мужчины, она стояла выпрямившись, а глаза ее метали молнии, если можно так выразиться. Из надписи на столбе можно было понять, что она неоднократно и прилюдно оскорбляла на улице людей. Пытка лично для нее была жестокой: ее ругали и оскорбляли, а она ни слова не могла сказать в ответ. Такие наказания, я знал из своей практики, длились не более двух суток. Цель их, конечно, была ясна: унижение и публичное порицание. Вот только это еще была и замаскированная пытка. Человек после долгого стояния сильно уставал, со временем начиная обвисать, но веревки или кандалы не давали ему упасть и жестко резали руки.

Постояв какое-то время перед позорными столбами, мы пошли дальше. Прошли мимо аптеки, в дверях которой стоял хозяин лавки в темно-зеленой мантии. Это был пожилой мужчина с худым лицом и гривой седых волос. В отличие от большинства владельцев лавок он не зазывал прохожих, а с любопытством, мне так показалось, наблюдал за жизнью улицы.

Мы перешли с солнечной на теневую сторону улицы и пошли, глазея по сторонам, пока не добрались до таверны, где решили перекусить. Не успели мы перешагнуть порог, как к нам подошла подавальщица, довольно милая девушка, и спросила:

– Господа желают поесть?

Я еще толком не успел осмотреться, как Луи уже дал согласие. В самом конце зала, куда нас привела девушка, стояло два стола. Они стояли сразу за двумя толстыми балками, потемневшими от времени и копоти, являясь своеобразной границей для дворян и простого люда. За одним столом сидела компания из четырех человек благородного происхождения, которые с явным аппетитом ели жареного поросенка, запивая вином, а за другим сидел дворянин примерно возраста Луи. Он ел жареную курицу. При виде нас он приветственно махнул рукой, при этом открыто и весело улыбнулся.