Королевский мятеж - стр. 20
Эльвена нетерпеливо расстегивала пуговицы на его рубашке. Каждое прикосновение нежных пальцев к коже отдавалось в теле сладостным разрядом. Поцелуй уже не мог насытить ни его, ни ее. Еще немного, и они оба сгорят в пепел. Но теперь вдруг она решила потянуть время. Распахнув на нем рубашку, прильнула губами к груди. Проложила дорожку поцелуев от шеи к животу, а потом вернулась на грудь.
Сурован с трудом стоял на ногах, кровь в висках пульсировала все сильнее. Но и отказаться от этой ее ласки он не мог. Эльвена тем временем пыталась развязать шнуровку на его штанах. Только, видно, там затянулся узел, у нее ничего не получалось.
– Я сам, – в конце концов прохрипел он в изнеможении.
Подхватил ее, посадил на широкий подоконник, судорожно порвал шнурок. Но снова замер – лишь чуть касаясь самой чувствительной точки.
– Сурован… – взмолилась супруга.
Он выдохнул и слился с ней, гася предельное возбуждение магией.
Эльвена дышала все громче, и все чаще дыхание срывалось в стон. Сурован впитывал ее наслаждение, преумножая собственное. Казалось, возводя ее на пик, он все-таки не выдержит. Она закричала и, прижимая его к себе, вцепилась в волосы. Но боли он не почувствовал – все ощущения сосредоточились совсем в другом месте.
Издав последний протяжный крик, она обмякла у него на груди. Только руки, теперь уже нежно, перебирали пряди его волос. Сурован замедлился, давая ей прийти в себя. С полминуты она не шевелилась, казалось бы, безвольно принимая его неспешные движения. Но с каждым в ней нарастала новая волна.
Эльвена открыла глаза и потянулась к его губам. Отвечая на поцелуй, он вновь усилил нажим. Она задышала тяжелее, скользя руками по его спине, податливое тело напряглось, принимая резко усилившийся напор.
Сурован уткнулся ей в шею. Все тело горело, сливаясь воедино с пожаром ее тела. Услышал, как она закричала. Ногти впились ему в спину.
В то же мгновение ощутил освобождение и он.
Луны полыхали, окутывая их серебристым светом, и то ли питали своей силой, то ли пили магию их слияния…
Какое-то время не было сил даже шевельнуться. Эльвена тоже не подавала признаков жизни, он слышал только, как постепенно успокаивается ее дыхание. Затем она нежно зарылась пальцами в его волосах. Он поднял голову, коснулся ее губ:
– Я люблю тебя.
– Я тебя тоже… – эхом повторила она.
Ничего другого ему и не было нужно. За эти слова он был готов отдать все на свете.
Глава 3
Темнота в парке была абсолютной. Во дворце еще горело несколько окон, но свет от них не проникал под сень вековых деревьев. Сияние лун тоже не пробивалось сквозь густые кроны. А фонари, как обычно, погасили сразу после полуночи.